Всё еше рассеянно я смотрел в окно и поймал себя на мысли, что туман там, на улице, прекрасно отражает то, что сейчас делается у меня внутри. Чувствовал себя выгоревшим, опустошённым и изношенным, в то же время я не видел выхода, даже направления дальнейшего пути. Моя прежняя мечта об удачной карьере оказалась накануне провала – это было ясно. В свою очередь, утрата смысла, словно некий внутренний туман, скрывала любое представление о возможных решениях.

За окном было слышно приближение машины с громко включённым радио, окна в салоне, очевидно, были открыты. «Следующая остановка – депо» – расслышал я пение Бусулиса. Это прозвучало настолько отчётливо, что даже звук «р» в латышском слове pietura – остановка, специфично выговариваемый певцом, пророкотал в наполненном туманом воздухе.

Ой-ой! Что это было только что? Перед глазами промелькнули стоящие в депо изношенные трамвайные вагоны. В какой связи? Нет, это никак ко мне не относится. НЕ ОТНОСИТСЯ! Просто совпадение, что эта машина пронеслась именно в тот миг, когда я размышлял, и совершенно случайно прозвучал именно этот фрагмент песни! И, в конце концов, в депо находятся вагоны, которые завтра утром снова отправятся в путь.

Однако мне не удалось избежать этого навязчивого сходства. Ах да! Выехав в следующий раз, вагоны вершили свой маршрут по тем же самым путям! По той же наезженной колее! ПО КРУГУ, снова и снова – пока не придут в негодность!

В тот самый миг из туманной пелены явилось мне озарение, и я отчетливо понял, что ненавижу колею! И что я, будто вагон, был там – на последней остановке перед депо…

В тот день на работе всё было так же, и, тем не менее, иначе.

С одной стороны, ничто не изменилось – я корпел над таблицами чисел, точно зная, что уже завтра изначальные условия рассчитанного мною проекта будут изменены, и вся моя нынешняя работа, говоря по-простому, пойдёт коту под хвост.

Однако ощущение обычно присутствовавшего «опять» развеялось. Утром пережитое сходство с последней остановкой перед депо создало во мне некое дополнительное измерение свободы. Это было забавно! Какая уж тут свобода – выполнять работу, не доставляющую удовлетворения. Но, в отличие от предыдущих лет, пришло понимание ситуации, в которой я находился. Это понимание сейчас создало некое своеобразное внутреннее пространство, которого раньше не было. Чувствовал, что я без этого внутреннего пространства был слепым заложником ситуации. Теперь я мог хотя бы взглянуть на своё положение со стороны. И, кстати, увидеть всё его убожество! Парадоксально – я от этого больше не бежал. Нет, я ещё не стал влиять на ситуацию, так как осознавал, что выполнял свою работу только из-за оплаты и, если честно, на деле это была моральная проституция. В то же время впервые за последние годы я ощутил, что новое пространство свободы раскрыло во мне возможности выбора – либо продолжать ездить в депо, либо как-то сойти с наезженной колеи, избрав иное направление. Я же сам мог это решить! И возвращаться в депо я определённо не хотел.

В тот день обед я заменил большой чашкой кофе. Обожаю кофе! Кто-то мне говорил, что кофепитие – то же забытье, ничего в нём хорошего нет, да и чего только не рассказывал. Ну и пусть! Аромат кофе меня восторгал. Благодаря своим открытиям, я сегодня чувствовал, что больше, чем обычно, заслужил насладиться кофе. К тому же я заметил, что медленное поглощение этого напитка время от времени раскручивало во мне новые идеи, и именно идеи мне сейчас были необходимы более чем когда-либо. Ведь – что мне теперь делать? Осмысливая свою ситуацию, я твёрдо знал, что мне из неё надо выйти, только пока ещё не понимал, как. Сменить работу? На какую? И где гарантия, что, даже сменив работу, я не продолжу идти в том же самом направлении?

Мне требовался совет. Поговорить надо было с кем-то, кто побывал в такой же ситуации и нашёл выход.

Медленно попивая кофе, я перебирал круг своих знакомых. Из коллег по работе не подходил никто. Обстоятельства, в которых они находились, в большей или меньшей степени были сходны с моими. Да и не совсем разумно кого-то из коллег ставить в известность о том, что я оказался на своеобразном перепутье.

Родителей у меня уже не было. Я был поздним ребенком. Мама ушла из-за тяжелой болезни десять лет назад, через год за ней ушёл отец. Да и, будь они живы, помочь мне не смогли бы. Их мышление было совершенно иным, на нём стояла печать советской системы. Родителя непременно считали бы, что мне не следует уходить с имеющейся у меня хорошо оплачиваемой работы. Но знали ли они, что означает выгорание на работе? Разве в советское время такое понятие вообще существовало?

Инесе? После расставания мы толком с ней даже не поговорили, быть может, это шанс? Относительно времени нашего совместного пребывания – определенно. Но не относительно моей нынешней ситуации. Здесь она ничего не могла мне посоветовать.

Кто ещё остался?

Очередной неспешный глоток кофе.

Джини! Мне надо встретиться с Джини!

С Джини я познакомился довольно давно на курсах повышения квалификации, на семинаре, когда мы в одной группе решали тренировочное задание. Меня поразила лёгкость, с какой Джини всё делала. Ей всё удавалось играючи. Позже мы неоднократно встречались в неформальной атмосфере. Из рассказа Джини я понял, что параллельно с основной работой она занимется чем-то вроде духовных практик. Джини мне объясняла, что они собой представляют и почему она стала это делать, но понял я немного. Теперь, за чашкой кофе, я вспомнил, что она говорила о случае, когда в жизни надо было принимать решение и искать ответы на нагромождение вопросов – именно о такой ситуации, в которой я сейчас нахожусь!

Недолго думая, я взялся за телефон. Джини ответила сразу.

– Мне надо бы с тобой встретиться и поговорить, – сказал я после приветствия.

– Что случилось? Не знаешь, кого в жёны взять? – кокетничала Джини.

– Нет, это мелочь. У меня более глобальные вопросы, – вполне серьёзно ответил я.

Джини была готова встретиться уже сегодня вечером.

Она была немного старше меня, была разведена. Как уже говорил, мы встречались и в неформальной обстановке, однако до сих пор отчётливо понимал, что не готов к чему-то большему, так как тогда ещё был в отношениях с Инесе. Был бы я способен на что-то большее сейчас? Скорее всего, тоже нет. Наше восприятие жизни очень отличалось. И в любом случае мне в первую очередь надо было сойти с пути, который вел в никуда.