Вот и отлично! Лучшего наблюдательного пункта не найти.

Пережёгин перемахнул через забор и нырнул в примеченное природное укрытие. Влажные листья щедро осыпали его утренней росой. Поежившись, он двинулся вперед, маскируясь за ветвями с пышной зеленью.

Вот, наконец, торцевая стена дома. Она могла бы считаться глухой, если бы не три окна, расположенные друг над другом по вертикали. Два нижних были распахнуты настежь, надо полагать, по случаю жаркой погоды, третье – верхнее, не только закрыто, но и занавешено изнутри.

Всю площадь от стены и до кустов сирени занимали аккуратные грядки с зеленью, разделенные тропинкой, которая, похоже, вела к задней калитке.

Над одной из грядок примостилась старая табуретка. Очевидно, кто-то из домочадцев срезал для стола укроп и петрушку, предварительно оседлав для удобства этот простейший атрибут мебели. Возможно, Ключник, страдавший радикулитом.

Так или иначе, нечаянная находка оказалась кстати.

Осмотревшись по сторонам, Пережёгин выскользнул из кустов, прокрался к табуретке, стараясь не ступать на вскопанную землю, и стремительно вернулся со своей добычей на прежнее место.

Установив табурет на ровном пятачке, он, цепляясь за ветки, взгромоздился на него.

Этот маневр позволил «народному эксперту», оставаясь невидимкой, заглянуть из своего укрытия в нижнее окно, хотя бы и на расстоянии.

Перед ним открылся вид на коридор, который проходил по осевой линии первого этажа. В конце коридора имелось второе, точно такое же торцевое окно, тоже распахнутое настежь, что создавало, очевидно, ощутимый приток свежего воздуха внутри дома.

В коридор выходило несколько дверей.

В центральной части первого этажа, как раз напротив парадного входа, угадывалось что-то вроде холла. Из него наверх вела витая лестница с полированными деревянными перилами.

Скорее всего, похожая картина повторялась и на втором этаже.

Это означало, что оба нижних этажа были обитаемы.

А вот в мансарде, надо полагать, никто не ночевал, ибо при плотно закрытых окнах любой нормальный человек задохнулся бы там от обрушившейся на северную столицу поистине африканской жары.

Значит, этот дом и есть берлога Ключника? Что ж, расположился он здесь с простором и комфортом.

Но на месте ли он сейчас, вот в чем вопрос.

Пережёгин слез с табуретки, затем достал из своей «походной» сумки некий черный комок и развернул его. Это был обыкновенный полиэтиленовый пакет.

Наблюдатель застелил им табуретку и занял сидячее положение.

А теперь можно подремать. В нужный момент мозг сам пошлет ему сигнал о побудке.

Внутренний толчок он ощутил около девяти утра.

У открытого коридорного окна на втором этаже стояли мужчина и женщина.

В мужчине Пережёгин сразу узнал Ключника.

О женщине пока можно было сказать лишь то, что это не Дина. Совсем другой женский тип. Лет сорока, пухлая, с гладко зачесанными назад русыми волосами, собранными на затылке в узел.

– Сегодня вы меня весьма огорчили, мадам Майя, – желчно выговаривал собеседнице Ключник. – Я уже готов был признать вас женщиной добросовестной и ответственной, и вдруг такой казус! Мы ведь с вами четко договорились, что ровно в девять утра вы будете проводить с нашей больной необходимые утренние процедуры. И что же я вижу, войдя в комнату? Больная не обихожена, теплая вода не приготовлена, зато вы сладко дремлете в уютном кресле.

– Ради бога, извините, Геннадий Федорович! – взмолилась та. – Сама не пойму, как это произошло. Просто отключилась на какую-то минутку…

– Если бы на минутку. Но я, кажется, знаю, почему вы «отключились». Кроме нашей больной, вы дежурите еще у чьей-то постели. Вам кажется, что вы успеете и там, и тут, и заработаете кучу денег. Нет, мадам Майя, свою работу надо делать качественно, какой бы тяжелой она ни была. Пожалуй, я сейчас позвоню в вашу фирму и попрошу прислать другую сиделку.

– Пожалуйста, не надо! – похоже, провинившаяся готова была бухнуться на колени. – Клянусь вам, этого больше не повториться.

– Мы ведь даже доплачиваем вам сверх договора, не так ли? – в прежней строгой манере продолжал Ключник.

– Да-да, и я вам очень благодарна…

– Ладно, на этот раз я не буду поднимать шум. Но запомните: это было последнее предупреждение.

– Клянусь вам… – начала она, но он сделал резкое движение:

– Довольно об этом. Идите сейчас к тетушке и продолжайте выполнять свои прямые обязанности.