Я отвлекаюсь от ее болтовни о парах и сосредотачиваюсь на том, что, поскольку она стоит на ступеньке лестницы, мое лицо на одном уровне с ее грудями. Если я расстегну эту ее блузку, то, пожалуй, смогу наклониться вперед и всосать один из ее хорошеньких сосков себе в рот, даже не нагибаясь.

Она сказала, что она покорная волчица. Возможно она просто ждет моей команды. Я делаю глубокий вдох, вдыхая ее запах, чтобы убедиться, что она все еще согласна. Ее тело говорит, что оно готово.

— Я не верю в пары, — говорю я ей, начиная расстегивать ее блузку. — Я верю в то, что могу заставить тебя чувствовать себя хорошо. Вот, что сейчас произойдет. Мы не принимаем душ. Я сдеру с тебя эту красивую одежду, а затем буду сосать твои сиськи до тех пор, пока ты не кончишь мне на руку. А потом мы примем душ.

— Каждый оборотень верит в пары, — отвечает она. Ее тон отчасти напоминает мне школьную учительницу. Вот это было бы жарко. Мэдди была бы одета в узкую юбку и в очках. Я наклонил бы ее над столом и оттрахал бы ее прямо перед началом занятий, и в то время, как она бы пис'aла всякую хрень на доске, мое семя стекало бы вниз по ее ноге.

Проклятие. Это меня чертовски заводит.

— Пары — это не мое. — Я раздвигаю края ее блузки. — А вот эти — целиком мое.

В моих ушах начинает играть Святая музыка, когда я снимаю материю с ее грудей, покрытых черным кружевом. Они у нее спелые и сочные, как и все остальное. У меня потекли слюнки, только представив их вкус у себя во рту.

— Ченс, думаю, нам стоит подняться наверх, — ее руки хватают за края рубашки.

— Не-а. И так хорошо. Ты будешь стоять там, где стоишь, и держать рубашку, пока я буду сосать твои соски.

Одним грубым рывком я стягиваю чашки бюстгальтера вниз, и ее груди выскакивают наружу. Бюстгальтер сдерживает их, сжимая ее плоть вместе, образуя глубокую ложбинку. Ее соски напряженные, красные и полные ожидания.

Связь с парой, связь с грубияном. Да какая разница, и она тоже не станет париться обо всем этом дерьме.

— Твое тело… просто обалдеть, детка, — говорю я с должным уважением. Я провожу большими пальцами по поверхности торчащих кончиков и наслаждаюсь ее дрожью.

— Ты собираешься их лизать или просто пялиться на них? — дерзко спрашивает она.

Я щипаю один из них — сильно — и она испускает визг.

— Ты что, намерена вести себя как негодница?

Она вскидывает подбородок.

— По-моему, это был вполне обоснованный вопрос. Наговорил ты много, но не так много относительно доведении дел до конца. Может, как и в случае с парой, ты не веришь и в поступки?

Мы встречаемся взглядами, и в одно мгновение я позволяю огромному зверю, что внутри меня, действовать. Этого маленького волчонка сожрет страшный злой медведь. Она сглатывает, но храбро не сдвигается с места.

Сладкая как мед, но жалит, как пчела. Она еще тысячу раз меня ужалит, прежде чем мы закончим, и я уверен, что буду любить каждый гребаный болезненный миг.

Но сначала следует установить кое-какие основные правила.

— Здесь я главный, и дерзость вроде этой будет иметь последствия в виде порки. А поскольку мы лишь начали, я дам тебе выбор. Я дам тебе пять шлепков сейчас или десять после того, как ты кончишь. Что выбираешь?

Вся кожа Мэдди покрывается румянцем. От кончиков чертовски красивых ушек до нежной кожи на животе.

— Я выбираю десять после, — отвечает она так тихо, что мне приходится напрячься, чтобы ее услышать.

— Это хорошо. Очень хорошо, детка. — Я разворачиваю ее и толкаю вверх по лестнице. — Я весь покрыт пылью, и не хочу, чтобы какие-нибудь древесные опилки добрались до твоей кожи, поэтому мы примем душ. Ты вымоешь мне волосы, промоешь бороду, а потом встанешь на колени и отсосешь мне.

При этих последних словах она спотыкается. Ого, похоже, маленькая проказница хочет заполучить мой член в свой ротик. У меня так сильно дрожат руки, что мне трудно снять c себя одежду. Я стягиваю сапоги и сбрасываю штаны с рубашкой еще до того, как добираюсь по лестнице на самый верх. Полностью обнаженный, я наполовину толкаю, наполовину веду Мэдди через хозяйскую спальню в ванную комнату.

— Раздевайся! — грубо приказываю я.

Я притворяюсь, что начинаю принимать душ, дабы не смотреть, как она раздевается. В другое время я наверняка бы наслаждался этим шоу, но сейчас я слишком близок к тому, чтобы тут же взорваться освобождением. Мне нужна немного как-то дистанцироваться. Я вожусь ручками смесителей. Как и все остальное в доме, в ванной у меня тоже все по-крупному. Сам душ достаточно большой, чтобы я мог в нем лечь, если бы захотел. В душе, длиной почти в семь футов, имеется три разных источника воды: огромный душ «тропический дождь» в потолке, обычный душ, и моющая насадка.

Моющая насадка входила в комплект, и у меня еще не было случая ею пользоваться… до этого момента. Я беру ее в руку и проверяю струю. Нельзя, чтобы вода была слишком горячей. Мне не хочется обжечь мою новую киску.

Я перетаскиваю скамейку из кедрового дерева, которую использую, когда парюсь в бане, и ставлю ее прямо под тропический дождь. К тому времени, как я заканчиваю, Мэдди уже стоит посреди моей ванной комнаты, отделанной черно-золотым мрамором, и выглядит словно богиня.

Я провожу пальцами по своим губам.