— Я...

— Говори! — рявкает он, и я вздрагиваю, первая слеза скатывается по моей щеке.

— Я пишу статью о жизни самых завидных холостяков SoCal, — вру я.

Снова. Я должна сказать правду, но не сейчас, не так.

— И вот оно, — выдыхает он холодным и отстраненным тоном.

Он делает шаг назад, из моего пространства, словно больше не может находиться рядом со мной ни секунды. Должно быть, я сошла с ума, потому что мне почти хочется дотянуться до него и умолять не уходить.

Мое сердце разрывается от боли, а грудь сжимается. Не знаю, как вся ситуация пошла под откос.

— Значит, я был твоей целью? Твоим первым холостяком в длинном списке? Или это только я и мои друзья намереваются получить сенсацию?

Он не ошибается. И я ненавижу себя за то, что не могу защитить себя. Я не могу смириться с мыслью, что он видит во мне потребителя.

Слезы текут по моим щекам, и на этот раз я действительно тянусь к нему.

— Ты не понимаешь. Наша первая встреча была настоящей, Баз. Я понятия не имела, кто ты. Это всегда были они. Я пошла в тот клуб, чтобы получить информацию. Для моей статьи. Ты не был с ними на снимках. Я не знала, что ты принимаешь в этом участие. Та ночь была настоящей. Клянусь.

То, как он смотрит на меня с отвращением, написанным на его лице, заставляет меня тяжело задышать. Такое ощущение, что все рушится. Невыносимая тяжесть давит мне на грудь. Тиски сжимают мое сердце и легкие, вызывая тошноту.

— Допустим, я тебе верю. Когда ты решила использовать меня?

Мое лицо морщится, и я всхлипываю, угрожая разрыдаться.

— Когда я вернулась в Лос-Анджелес, — шепчу я, внезапно стыдясь себя.

Баз изучает выражение моего лица и, не говоря ни слова, поворачивается к двери. Я вздрагиваю, уклоняясь от беспорядка, который я устроила, идя за ним.

— Подожди, Баз, пожалуйста, не уходи! — он останавливается. Каждая часть его тела напряжена, будто он едва сдерживает себя. — Я никогда не хотела причинить тебе боль. Ты должен поверить в это, — я задыхаюсь от слез, струящихся по моему лицу.

— Я не обязан ничему верить, Маккензи.

Он снова начинает идти, и на этот раз я хватаю его за руку.

— Подожди, пожалуйста.

Он сбрасывает мою хватку.

— Проводи себя на выход. — переступив порог, он бросает на меня свирепый взгляд. — Никогда не показывайся на моих курортах, Маккензи. Тебе здесь больше не рады.

Он исчезает, и рыдания, которые я отчаянно сдерживала, вырываются наружу. Я падаю на колени, позволяя слезам быстро и сильно течь. Душераздирающие рыдания заполняют пространство вокруг меня, эхом отражаясь от стен и беспорядка, который я устроила в его кабинете.

О Боже.

Что я наделала ?

Все это впустую.

Закрыв лицо руками, я слышу, как сестра цокает, говоря, какая я неудачница.

— Я же говорила тебе, что это случится, Кензи. Ты действительно думала, что сможешь удержать его ? После всей твоей лжи и обмана ?

— Я делала это ради тебя! — я сердито всхлипываю.

— Предстоит еще много работы. Деньги, Маккензи ? Почему у него так много денег ? И сейф ? У тебя еще есть работа.

Испытывая головокружение и неуверенность, я поднимаюсь на ноги, заставляя себя взять в руки, чтобы собрать все вещи, которые я оставила в пентхаусе База. Не знаю, будет ли он там, но на всякий случай я вытираю слезы с лица и изо всех сил стараюсь собраться.

Входя, я останавливаюсь на пороге, внезапно ощущая себя чужой, которой здесь не место.

Наверное, мне никогда не было здесь место.

Я иду в его спальню и замираю, когда смотрю на темный силуэт на кровати. Баз сидит на краю, из уголка его рта свисает сигарета. Он смотрит на меня и ухмыляется.

— Пришла посмотреть, что еще можно найти, Маккензи? — он насмехается.

Я вздрагиваю, мой подбородок дрожит от волнения.

— Я просто пришла забрать свои вещи.

Мой голос даже не похож на меня.

Баз ничего не говорит, просто принимает удар, наблюдая, как я, наконец, направляюсь к гардеробной. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не сломаться, когда собираю все, но отказываюсь выглядеть слабее, чем я уже выгляжу перед ним.

Один чемодан тащится за мной, второй все еще в моем номере на десятом этаже, и я останавливаюсь, когда наши взгляды сталкиваются. Все в его позе и внешнем виде остается холодным и отчужденным, но когда я смотрю ему в глаза, я вижу, что причинила ему боль. Единственное, чего я хотела избежать, и все равно это сделала.