Она, должно быть, осознает свою оплошность, потому что вся краска начинает сходить с ее лица. Она показала всю свою руку, сама того не желая, сказав, что потратила на поиск информации обо мне больше времени, чем я думал. Я смотрю в иллюминатор самолета, замечая проплывающие мимо облака, и думаю, что это безопасно, чтобы избавить ее от страданий. Мы уже в воздухе.

— Каждое лето мы летали в Бразилию навестить мою бабушку. Кроме того, мы часто отдыхали всей семьей, так что путешествия для меня не новость.

— Ух ты, — она хмурится. — Не знала, что у тебя семья в Бразилии. Хотя, это объясняет твою идеально загорелую кожу.

Она проводит рукой по моему телу, и я не могу сдержать вырвавшийся смешок.

Она милая, имея в виду мою круглогодичную оливковую кожу, за которую большинство людей убило бы.

— Моя мама из Бразилии. Там живет вся ее семья, и в то время, когда была жива бабушка, мама хотела навещать ее как можно чаще. Прошло уже несколько лет с тех пор, как я вернулся, но место прекрасное.

Маккензи улыбается, глядя мне в глаза.

— Ты говоришь... по Испанский?

Я ухмыляюсь.

— Да, как и на четырех других языках. Но в Бразилии говорят по-Португальски.

Она закатывает глаза.

— Ладно, ладно. Ты говоришь по-Португальски?

— Voc^e 'e a mulher mais linda que eu j'a conheci. (Ты самая красивая девушка, которую я когда-либо видел.)

Ее рот приоткрывается, и, не в силах сдержаться, я кладу палец ей под подбородок, подталкивая закрыть челюсть.

— Кажется, я только что испытала мини-оргазм. Я понятия не имею что ты сказал, но Иисус... это было горячо.

Смех, срывающийся с моих губ, искренен. Вполне возможно, что это первый настоящий смех за много лет. Тот смех, который вы чувствуете в животе, тянущий неиспользуемые мышцы лица. Это такой смех, от которого становится легче. Всякий раз, когда я оказываюсь рядом с Маккензи, я чувствую себя именно так. Что-то в ней успокаивает меня, хотя другая ее часть заставляет меня насторожиться, желая не спускать с нее глаз.

Потому что она дикая карта.

У нее есть потенциал разрушить все, ради чего я работал.

Это я знаю как свои пять пальцев.

Мелани, обычная стюардесса, с которой я летаю, стоит рядом с нашими сиденьями с улыбкой. Как обычно, она ставит мой бурбон на стол рядом и поворачивается к Маккензи.

— Желаете чего-нибудь, мисс?

— Э-э, нет, — говорит Маккензи, переводя взгляд на меня.

Мелани кивает, а затем направляется обратно в сторону своего места возле кабины пилота. Когда я смотрю на Маккензи, то вижу, как в ее глазах крутятся невысказанные вопросы. Ее мысли путаются, когда она смотрит на Мелани.

Это понятно. Большинство девушек, взглянув на Мелани, решили бы, что я с ней спал, но нет. У меня нет привычки спать со служащими. Знаете, не гадь там, где ешь, и все такое.

— Что насчет тебя? — спрашиваю я, отвлекая ее внимание от невысказанных вопросов о Мелани. — Ты путешествовала со своей семьей, когда была моложе?

Ее рот кривится, а глаза закрываются. Она пожимает плечами.

— Не совсем. У моей семьи не было таких денег, чтобы путешествовать. Мы ездили на семейные пикники, в походы и тому подобное, но никогда не выезжали за пределы штата, не говоря уже о том, чтобы вылетать за пределы страны.

Я киваю.

— Значит, Нью-Йорк всегда был для тебя родной базой?

— Ага, — она произносит. — Ну, вроде того. Я больше не живу рядом с родителями. Давным-давно оторвалась от них. — ее глаза быстро перескакивают на мои, потом снова опускаются. — Ну, из-за колледжа и всего такого. Вот почему я оставила все позади. — она продолжает.

— Нелегко было в восемнадцать лет бросить семью и дом ради колледжа.

Когда она отвечает, в ее глазах появляется отсутствующее выражение.

— С моей семьей было нелегко в течение очень долгого времени. Я ушла, потому что я в этом нуждалась. Я чувствовала, что это мой единственный выход.

— Ты убежала.

Она резко поворачивается ко мне лицом, в ее глазах вспыхивает огонь.

— Я не убегала. Я сделала свою жизнь лучше. Ту, в которой они не принимали участия.

Интересно.

— Бежать, не бежать, главное, чтобы ты была счастлива там, где ты сейчас.

После долгой паузы она пристально смотрит на меня. Маккензи ищет что-то в моих глазах, и когда находит это, она смотрит вниз на свои колени, прежде чем повернуться ко мне с мягкой, соблазнительной улыбкой.