— Ты такой кретин, — я насмешливо смотрю на него и толкаю локтем в плечо. — Я останусь, но у меня есть некоторые условия.

Появляется его фирменная ухмылка. Как бензин в огне, она медленно начинает растекаться по его лицу.

— Условия?

— Если я останусь. Если мы будем вместе, ты не сможешь спать ни с кем другим. Не знаю, как ты, но заключить контракт — я не говорю, что у тебя кто-то есть, и ничего не говорю о девушках, с которыми ты спишь, — не вариант. Я отказываюсь делить тебя, пока я здесь. Поэтому, — я делаю паузу, прикусывая внутреннюю сторону щеки и обдумывая, как лучше сформулировать свое следующее утверждение, — Если есть кто-то с ключом, у кого есть доступ, пока я здесь, я хочу, чтобы это изменилось.

Баз медленно склоняет голову набок.

— Что-нибудь еще?

Он шевелит пальцами внутри меня, и я вздрагиваю, удивленный стон срывается с моих губ.

— Нет. Не думаю, — говорю я с придыханием.

— Договорились. А теперь раздвинь их пошире.

Моя собственная ухмылка крадется по моему лицу.

— Почему я должна?

Он снова начинает двигать пальцами и опускает голову мне к уху, шепча:

— Потому что я хочу, чтобы ты кончила мне на язык и пальцы, грязная девочка. Все, что ты сказала, было уже данностью. Считай, что дело сделано.

Мои глаза медленно открываются, и когда я смотрю на него, он ухмыляется, зная, что выиграл. Потому что заставил меня признать, что я не хочу делиться, что маленькая часть меня испытывает ревность.

— Ты придурок, — стону я, когда его голова наклоняется, захватывая сосок в рот, его пальцы все еще мучают меня.

Он нависает надо мной, двигаясь, завладевая моим ртом своим и компенсируя это всеми способами, которые считаются.

На следующее утро я просыпаюсь с простой запиской от База, написанной черными чернилами и мужским почерком. Сегодня утром у него кое-какие дела, связанные с работой, поэтому он попросил Дэна, своего верного сотрудника, телохранителя, кем бы он ни был, принести мне завтрак. Самое лучшее? Все тёплое.

Чертово божество.

С набитым животом я использую это время в одиночестве в его пространстве, вынюхивая информацию. Я очень осторожна, прежде чем начать бродить вокруг. У него здесь могут быть камеры. А если они есть, то наверняка следят за каждым моим движением, чтобы понять, что я делаю. Я еще не настолько наивна, думая, что он мне полностью доверяет.

Не знаю, как долго он будет отсутствовать, но, если я смогу найти здесь что-нибудь, что может привести меня в правильном направлении, я буду знать, что это правильно. Это признание, в котором я нуждаюсь. Потому что прямо сейчас? Я сомневаюсь в себе гораздо больше, чем следовало бы, и это его вина.

Пентхаус База гораздо больше, чем я ожидала, и, если возможно, намного лучше моего. Я думаю, это потому, что мы находимся на этаже пентхауса, и он практически живет здесь изо дня в день. В отличие от моего номера, здесь имеются личные штрихи, хотя этот курорт не имеет ничего общего с его домом. Клянусь, этот особняк на холмах — мечта. Такое можно увидеть в Architectural Digest или еще где-нибудь.

Несмотря на это, пентхаус по-прежнему прекрасен. Оба жилых помещения намного лучше, чем дешевая студия площадью в двести квадратных футов в Нью-Йорке, откуда я. Ванные комнаты буквально размером со всю мою студию.

В поисках информации я начинаю с гостиной, где стоит телевизор и журнальный столик. Место чистое по самым лучшим стандартам. Никаких бумаг, лежащих вокруг, нет ни малейшего намека на пыль.

Цветовая гамма соответствует моему номеру с небольшими изменениями.

Я покидаю кухню и гостиную и иду в заднюю часть пентхауса к спальне. Роюсь в своей сброшенной одежде с прошлой ночи и нахожу то, что ищу. Я держала карточку, которую мне «одолжил» сотрудник Брайан на случай, если мне понадобится снова использовать ее. Вернувшись в спальню, я хватаю новую карточку-брелок, которую Баз оставил мне сегодня утром. Сглатываю, внезапно почувствовав нервозность, и смотрю на часы. Это может быть мой единственный шанс.

Я быстро одеваюсь, прячу обе карты в карман и спешу в холл, останавливаясь прямо перед дверью его кабинета. Сначала я пробую брелок, который дал мне Брайан, и дверь пищит красным. Вход запрещен. Убрав ее в карман, я использую ту, что дал мне Баз, удивляясь, что могу войти с этой карточкой. Я осторожно проскальзываю внутрь, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что за мной не следят. С колотящимся сердцем и вздымающейся грудью, страх и адреналин текут по моим венам, когда я стою прямо за порогом.

Внутри, как и в прошлый раз стоит длинный, внушительный стол красного дерева, ноутбук, два Айпада и ручка, которая, вероятно, стоит больше, чем моя одежда. Никаких бумаг. Ничего. Я проверяю ящики его стола и обнаруживаю, что все они, кроме одного, заперты. Открыв тот, что не заперт, я перебираю содержимое. Моя рука застывает над фотографией.

Огонь прожигает след в центре моей груди. Ноздри раздуваются, когда я поднимаю фотографию, спрятанную под документами. Моя грудь вздымается, зрение затуманивается, и я не могу видеть прямо.