Шрифт:
– Ты увлёкся не той девушкой, сын!
– Маман, могли бы вы узнать у тётушки Людовики, согласится ли Сиси выйти за меня? – решительно обратился он к матери.
– Франц, мы уже обо всём договорились! Твоя невеста – Хелена.
– А мне нравится Сиси!
В этот момент эрцгерцогиня отчётливо осознала, что её власть над сыном, которого она сделала императором, уговорив мужа отказаться от трона в его пользу, не бесконечна. София была очень недовольна выбором сына, ведь всё пошло не так, как она намечала, а эрцгерцогиня не любила, когда кто-то нарушал её планы. Но, смирив гордыню, она ответила:
– Хорошо, я поговорю с Людовикой.
– Прошу вас, маман, особо оговорить, чтобы на Сиси не оказывалось никакого давления и она была свободна в своём выборе.
Людовика, выслушав сестру и опасаясь, что брак может вовсе не состояться, дала согласие. Пусть не старшая, так младшая дочь будет императрицей.
Через день на балу в нарушение всех правил этикета Франц Иосиф, решительно забыв о Хелене, два раза подряд приглашал Елизавету на котильон [5] , что практически значило предложение руки и сердца.
5
Котильон – бальный танец французского происхождения. В 1775 году это название закрепилось за танцем, во время которого были видны нижние юбки. Особое распространение он получил в середине XIX века в странах Европы и в России. Котильон объединял несколько самостоятельных танцев (вальс, мазурка, полька) и исполнялся всеми участниками в конце бала.
После бала Людовика пригласила Елизавету в свои покои для разговора.
– Сиси, я должна сообщить тебе, что император Франц Иосиф просит твоей руки. Я не возражаю против этого брака, но не хочу давить на тебя и заставлять выходить за него против воли.
Сиси почувствовала, как сильно забилось её сердце. Она, конечно, понимала, что очень нравится Францу и он не скрывает этого.
– Скажи, испытываешь ли ты к нему влечение?
Елизавета покраснела, прижала руки к груди и едва слышно прошептала:
– Я люблю его, маменька… Ах, если бы он только не был императором! – Девушка разрыдалась.
– Не бойся, доченька. Ты станешь императрицей могущественнейшего государства Европы!
Получив согласие Елизаветы на брак, император во время мессы объявил о помолвке.
Молодые все дни проводили вместе, гуляли по окрестностям, много беседовали. Любознательная, живая, сообразительная Елизавета как губка впитывала рассказы образованного государя. Не раз, бывало, они забирались в глухие места, которых было множество на поросших лесом горах. Там они сидели обнявшись и целовались, распаляясь всё больше. Руки Франца порхали по юному трепещущему телу девушки, забирались под пышные юбки, и та шептала, задыхаясь:
– О нет, мой любимый… подожди… я всё равно твоя…
– Сиси, я так люблю тебя! Я не дождусь этой свадьбы!
– Нам нельзя, ты же знаешь…
– Я умру, Сиси, я так хочу тебя!
– Подожди, любимый, осталось совсем недолго.
В конце лета они расстались: император вернулся в Вену, где его ждали дела, а Елизавета отправилась в родовое имение Поссенхофен, где начались приготовления к свадьбе.
Теперь Елизавете казалось, что могучий поток подхватил её и несёт к чему-то неизведанному, волнующему и вместе с тем страшному. Она чувствовала себя героиней какой-то сказки. Молодой красивый император буквально сводил её с ума. Всё это начинало походить на любовь, о которой она сочиняла свои наивные стихи. Бурная подготовка к брачной церемонии, призванной своей роскошью затмить всё ранее виденное Веной, просто потрясала её. Маленькая Сиси даже подумать не могла, какие душевные муки ей предстоит перенести в будущем…
Ах, Поссенхофен, чудесное имение на берегу живописнейшего озера, окружённого лесистыми холмами! Выезжая туда с семьёй на лето из строгого баварского Мюнхена, Елизавета попадала в совершенно другой мир. Именно это дивное место она считала своей родиной. Здесь можно было запросто заходить в крестьянские дома, где её хорошо знали и любили, без страха брать в руки любую крестьянскую живность. Она упросила отца устроить рядом с их домом небольшой зверинец. Отец научил Елизавету рисовать, и вскоре никого уже не удивляло, когда принцесса уходила далеко в луга, чтобы запечатлевать в альбоме цветы и облака, плывущие над её маленьким раем.
Считая месяцы, оставшиеся до дня свадьбы, девушка с грустью понимала, что даже если она вернётся сюда в будущем, то никогда уже не будет так свободна, беспечна и жизнерадостна… Детство кончилось.
Свадьбу назначили на апрель. Накануне будущая императрица прибыла в рыцарскую академию на окраине Вены, откуда по традиции невесты императоров торжественно въезжали в столицу.
Вечером от сильного волнения Елизавета расплакалась.
– Сиси, что с тобой? – занервничала Людовика, боявшаяся, что с дочерью случится припадок и свадьба будет отложена. – Соберись, девочка моя, ведь это радостный день!
Елизавета согласна кивала головой, но рыдания её не прекращались. Вокруг бегали нянюшки, подавали воду и напитки, но никто не мог успокоить девушку.
Однако к утру невеста всё же смогла взять себя в руки и в карете, расписанной самим Рубенсом, выехала в Хофбург – зимнюю резиденцию Габсбургов, где её встречал император. Оттуда молодожёны направились в церковь на венчание.
На Елизавете было роскошное платье, её великолепные волосы украшала подаренная свекровью диадема. Трепещущая в ожидании предстоящей церемонии, Елизавета, выходя из кареты, зацепилась за её дверцу, и диадема едва не упала с головы.