— Не-е, наш на месте…

А Лион сидел ни жив ни мертв — с похолодевшими руками и пылающими щеками. Как только он бросил взгляд на приблудного «мальчишку», то сразу его, то есть ее, и признал! А у кого, скажите на милость, есть еще такие… как весенний листик… тьфу ты, наваждение!

— Ваш светлость, а если он не ваш, так мож его за борт? И дело с концом! — прогудел злорадно конюх и потянул ухо вверх, отчего «мальчишка» был вынужден встать на цыпочки. Видно изрядно пришлось погоняться мужичкам за ним по конюшне, да и не без ущерба для себя, если вспомнить хромоногого.

— Никого за борт не надо. Иди к нам сюда, пацан. Расскажешь, что да как, почему нашим назвался… — спокойно ответил конюху Тай и поманил к себе «мальчишку», похлопав ладонью по ковру рядом с собой.

А тот, вместо того чтоб тихонько проскользнуть на указанное добрым дяденькой место, вдруг со всего размаху как долбанет каблуком сапожка конюха по голой ступне, а мужик-то от неожиданности и боли и выпустил его наболевшее ухо. А потом, так же быстро и сильно, локтем в живот того, что с его, «пацана» значит, котомкой рядом стоял. Отчего сумка падает, но, не успев коснуться досок палубы, оказывается в руках «парнишки». И уже через мгновение «он» — этот пострел, сидит на подушках возле Тая, а конюхи, кряхтя и постанывая, только начинают понимать, что их, таких больших и сильных, умудрился побить худосочный пацан.

— Та-ак, а ты уже начинаешь мне нравиться! — весело приветствовал вновь прибывшего Корр. А потом в сторону конюхов: — А это вам ребятки — за труды, да за беспокойство… — и кинул им, краснеющим и наливающимся, толи болью, толи злостью, несколько медяшек. А потом опять «мальчишке»: — Ты чьих будешь-то, парень?

«— Они ее что, до сих пор не признали?! Ага, точно! Кому надо было обращать внимание на худую крестьянскую девчонку? Уж конечно не знатному принцу и взрослым оборотням. Это ж его прям торкнуло от первого взгляда на нее! Вот теперь-то влип!» — пронеслось в голове у Ли, когда он понял, что девицу никто не признает даже теперь, когда она сидит прямо перед ними.

— Да мы знакомы, господа. Я — Льнянка, вчера до деревни вас провожала! — и так лучезарно улыбнулась, как будто они, все дружно, долго-долго искали ее, а она вот — ясно солнышко, наконец-то и нашлась…

Ли только зубами заскрипел от такой-то наглости. И что теперь будет? На его мнение, так лучше — за борт!

«— А че?! Вода теплая, плавать, чей поди, умеет — с ее-то самоуверенностью. Да и от дома еще далеко не уплыли — к вечеру как раз и доберется!»

Но Судьба в лице Тая рассудила по-другому…

— Девица значит… а что ж тебе милая дома-то не сиделось? — спросил он так же спокойно, как и ситуацию с конюхами улаживал.

— А чего дома-то высиживать? Замужества ждать? С кем интересно? У меня папа из лесных эльфов. Я ж для деревенских — лесное отродье и меня никто из них замуж не возьмет. Не-е, конечно, парни-то, может, и взяли бы, да им родители не позволят. А если напролом, против их воли, то не ровен час какая-нибудь жениховская мамаша меня прибьет по-тихому — в темном углу серпом по горлу, например… и ни папа, ни мамочка с бабулей, ни я сама — никто меня не спасет. Только мои в отместку потом всю деревню под корень изведут! — горестно вздохнула она и продолжила:

— А если за кого из обитателей Леса… я, конечно, ничего страшного в их внешности не вижу, но у них там жизнь такая… «сладкое болото» — я ее называю. По-другому и обсказать то не могу. Тяжело мне там будет… возьмите меня с собой, а-а? Я непривередливая… — и так жалостливо посмотрела поочередно на каждого, что даже у раздраженного ее присутствием Ли слова против не нашлось.

— Ну, что скажешь? — посмотрел Тай на принца.

Вик подумал — подумал, тоже посмотрел на всех и, наконец, выдал:

— Да мне все равно: один эльфенок — два эльфенка. Только меня смущает один вопрос, что она девушка… как мы с этим?

— Я никаких лишних забот не доставлю! — преданно заглядывая в лицо принцу, жалобно проныла девчонка.

Все надолго задумались, а она тем временем достала из своей сумки сверкающую хрустальными гранями бутыль — явно эльфийского мастера рук дело. В бутыли той что-то ярко-фиолетовое плескалось — интересное, зазывное такое. И выставила ее посередине на ковер.

— Это господа, фиалковая настойка — ее вам папа передал. Такую только тетка Иинину может делать. Она дриада — третья жена фавна Сажа, папиного приятеля. Угощайтесь, вы такого больше нигде не попробуете, — протараторила девчонка при этом.

— Какая тетка? Ни… ну… — попробовал уточнить заковыристое имечко Ворон. А вот Тай в сказанной девушкой фразе уловил другую интересную информацию:

— Так ты не сбежала из дома? Твой отец в курсе, что ты здесь? — спросил он.

— Да. И папа, и бабуля с мамой. А он в хрустальном шаре все рассмотрел и сказал, что я могу безбоязненно с вами ехать. А то, что я вам про свою ситуацию рассказала, ну, с женихами местными, то и они так же все думают — что ничего хорошего мне ни в деревне, ни в Лесу не светит, — ответила она полуправду. Ну, а что она могла еще им сказать? Про предназначение, про подвиги и приключения, отцом, виденные в шаре еще в ее детстве? И кто ей тогда поверит?