— Почему?

— Их мало, и они не хотят сочинять сказки.

— Я тоже в детстве любила смотреть на небо, — сказала Ева. — Только смотрела тогда, когда на нем не было туч.

— На чистое синее небо? — удивился мальчик. — Глубокая синева — это хорошо, но вовсе не интересно. Что вы там хотели увидеть?

— Ничего. Просто мама сказала мне, что если долго смотреть на синее небо, то глаза будут такие же.

— И вы поверили?

На лице мальчика мелькнула улыбка. Ева про себя отметила, что это было впервые, когда он улыбнулся.

— Да, я верила в это.

— Сколько вам тогда было лет?

— Наверное, как сейчас тебе.

— И вы поверили?! — удивленно повторил мальчик.

— Ну да! У меня же глаза и правда голубые!

— Это все генетика, цвет неба не имеет к этому никакого отношения.

— Ты такие слова знаешь! — воскликнула Ева.

— Да, я не по годам развит, — согласился мальчик. — Вот только пока не разобрался почему. Возможно, пошел в своего отца, но есть и другая теория.

— Какая же?

— Говорят, что дети, потерявшие одного родителя или сразу двух, рано взрослеют.

Ева не решилась спросить, кого потерял Наум, и поинтересовалась, кем он хочет стать.

— Ева, у вас плохая память, — сказал он и добавил: — Впрочем, такое бывает после наркоза, так что не стоит отчаиваться, память можно тренировать. Я уже говорил вам, что буду писателем, но это, скорее всего, станет моим хобби. Мне легко даются языки, поэтому, вполне возможно, я буду переводчиком. Хочется перевести свои сказки на другие языки, чтобы дети могли читать их на английском, французском и китайском.

«Способность к изучению иностранных языков есть у Димы», — подумала Ева и спросила:

— Наумчик, а ты не думал, что твои сказки к тому времени, когда ты вырастешь и их напишешь, устареют?

— Я могу сочинять их хоть каждый день, — ответил он, — папа говорит, что у меня большая фантазия.

«Значит, он потерял мать», — сделала вывод Ева и спросила:

— Ты не предполагаешь, что такие сказки уже кто-то до тебя написал?

— Странный вопрос! — Мальчик снова улыбнулся. — Как можно заниматься плагиатом, если я никому не рассказываю свои сказки?

— Даже папе?

— Никому! Они мои личные.

— Ты знаешь, что такое плагиат?

— Это знает даже первоклассник! Не хотите зайти со мной в кафе? Я хочу угостить вас стаканом сока, — сказал он вполне по-взрослому. — Вам полезно после операции.

— С удовольствием! Но угощаю я!

— Это неправильно, — заявил Наум, взяв Еву за руку. — Я — будущий мужчина и должен к этому готовиться уже с детства.

— Хочу отметить, что у тебя это неплохо получается! — улыбнулась Ева.

Часть пятая

Глава 38

Последняя неделя августа радовала погожими, безветренными днями. Лето, будто пытаясь удержать свою власть перед наступлением осени, дарило людям тепло днем и приятную прохладу ночью. Листья на деревьях и кустах были не такими ярко-зелеными, как весной, но и не спешили опадать, лишая их своего убранства. Утром на землю опускался туман, который с первыми лучами солнца быстро рассеивался.

У Евы подходил к концу курс реабилитации, и она уже собиралась домой после окончательного обследования. Она сдружилась с Наумчиком, и ребенок тоже успел привязаться к ней. Она так и не спросила, к кому и с кем он приходит в клинику, но случай помог все раскрыть.

Они с мальчуганом сидели на скамейке в больничном дворике, когда мимо проходил Лаурин Борисович. Доктор подошел к ним и спросил Еву:

— Он вас еще не утомил?

— Напротив! Нам вдвоем интересно.

— Да, папа, — подтвердил мальчик. — Хочу отметить, что Ева — интересный собеседник.

Ева от удивления захлопала глазами и смотрела то на доктора, то на ребенка.

— Значит… он… — пролепетала она.

— Да, Наум — мой сын, — подтвердил Лаурин Борисович. — Наша бабушка уехала поправить здоровье в санаторий, а Наум принял решение быть в детской комнате, пока я нахожусь на работе.

— Папа знает, что я могу долго быть наедине с собой и что меня это не утомляет, — сказал Наум.

— Я заметила, — произнесла Ева.

— Ева, после прогулки зайдите, пожалуйста, в мой кабинет, — попросил доктор.