Но смотрел Светлый на него:«Поставлена за тебя свеча женщиной- нищенкой. Не ей ты дал милостыню, но чадо ее накормил в холодный день. И узнала она от дочери своей о добром человеке. И стоит за тебя свеча неугасаемая».

Так вспомнил Несчастный цыганку, милостыню просившую. Только не жадностью, а через гордыню свою он отказал женщине в подаянии. Но не отпустила судьба его, даровала путь любви. Девочка обратилась к нему с мольбой о милости. И стало жалко ребенка ему. Видел он, как оголодало и замерзло дитя. И отвел он дитя к пекарю, дабы хлеб насущный даровать ребенку, молоко согретое, да тепло дома пекаря.

Но не единой свечей путь освещен должен быть. Ибо в пути долгом быстро сгорает свеча и тусклый свет от нее в округе.

Так и далее шел Светлый указывая путь.

Прошел день. За окном темно. Мы опять с Пашкой, нас везде водят вместе. Сидим на кушетке приемной кожного врача. Пустая комната, где только стол, два стула и две кушетки. Окно зарешечено, но не закрашено. Это уже радовало. И главное, была открыта форточка. Мне даже казалось, что в нее проникает свежий ветерок с улицы. Оттуда, где есть деревья, уже засыхающие пожелтевшие от зноя кусты шиповника, кое-где пробивающаяся трава.

Мы смотрели в окно. Смотрели тихо, долго. Пока Пашка не дернулся всем телом от страха – за стеклом стоял человек.

– Смотри!

Я давно заметил большую фигуру на фоне белеющих вдалеке строений. Это был Миша. Мой спаситель. Местный Минотавр - хранитель лабиринта и паркового порядка.

– Миша, иди, гуляй.

Эти слова произнес доктор, который совершенно беззвучно вошел сквозь закрытую дверь. Не было слышно ни поворота ключа, ни скрипа двери. А возможно, было и не заперто. Мы не проверяли.

Конец ознакомительного фрагмента.