— Вот как раз во время этого «ненадолго» она вполне могла навредить моим невестам!

— И зачем же, по-вашему, граф, ей это потребовалось? — снова включился в разговор король.

— Чтобы ослабить их перед испытанием, ваше величество, — напыжившись, ответил Истинный.

— Но почему именно ваших? — продолжал любопытствовать правитель.

Граф на мгновение замялся, а потом опять пошел в атаку:

— Это была месть. Вот как раз эти качества, мстительность и злопамятность, а также коварство, едва ли способны украсить королеву Харраса.

По залу пробежали редкие шепотки.

Приободренный активизировавшейся публикой, граф выпятил вперед грудь, которая у него и так была колесом, и продолжил:

— На первом испытании одна из моих невест имела, мм… небольшой конфликт с леди Адельвейн. И леди Адельвейн, очевидно, не сумела о нем забыть и отпустить.

— Нападение с кинжалом вы называете небольшим конфликтом?

Я не видела лица Мэдока, но, судя по тому, как Варриж поежился и чуть от него не отшатнулся, оно явно приняло хищное выражение.

— Во время испытания, — совладав с дрожью, парировал хальгад.

Значит, если во время испытания, тогда прощается, а если в театре — фу, как вам, леди, не стыдно! Безобразницы.

— И меня за это лишили баллов, — добавил Варриж с обидой в голосе.

Ну и кто после этого из нас злопамятный?

— И теперь вы предлагаете лишить баллов леди Адельвейн, а с ней и меня, потому что получили непонятно от кого какую-то писульку? — усмехнулся де Горт.

— Я предлагаю хорошо подумать, прежде чем удостаивать почестями такую злопамятную особу.

Секунда, другая — и тишину зала прорезали слова нашего с девочками хальдага:

— Жду не дождусь следующего испытания, Варриж. Надеюсь, вас не унесут с арены раньше, чем мы с вами на ней встретимся.

— Какое испытание? Какая арена? — шепнула я своей белокурой энциклопедии.

Одель пожала плечами:

— Понятия не имею. Видимо, лордам известно больше, чем нам, их наинам.

— В общем, я услышал достаточно. — Король лениво взмахнул рукой, явно призывая всех заткнуться. Собирался продолжить, но тут к трону в поклоне приблизился один из придворных (кажется, он входил в королевский совет) и что-то быстро зашептал его величеству на ухо.

Рейкерд помрачнел, кивнул раздраженно, отстраняя от себя придворного, и бросил:

— Свое решение по этому вопросу мы огласим позже. А пока предлагаю участникам сосредоточиться на подготовке к следующему этапу. На этот раз мы будем испытывать Стальных лордов, и что-то мне подсказывает — после сражений на арене многие из вас будут не в состоянии продолжить Охоту, — закончил Рейкерд зловеще.

А я облегченно выдохнула. Неужели нас, девочек, на время оставят в покое? Это очень приятная новость. А вот то, что приз зажали, — обидно и досадно. И если в этом виновата Паулина… Я покосилась на рыжеволосую наину. Честное слово, возьму и обескровлю выдру.

Аудиенция была окончена, и народ начал постепенно рассасываться, расползаясь по галереям и залам. Следуя команде Стального «к ноге, наины!», мы послушно засеменили за лордом к выходу. Ладно, про ногу ничего сказано не было, но смысл приказа не поменялся.

— Филиппа, это правда? Ты напала на наин графа Варрижа? — Одель повисла у меня на руке и стряхиваться с нее категорически отказывалась.

— Глупости, ни на кого я не нападала, — ушла я в несознанку. — Извини, Одель, мне нужно отойти.

Избавившись от общества третьей невесты, протиснулась к первой и тоже вцепилась ей в руку, чтобы даже не думала от меня убегать. Благо его всемогущество был занят разговором со своим очаровашкой-другом и к нам не оборачивался, что дало мне возможность поговорить по душам с этой завистливой гадиной.

— Твоих рук дело?

— Не понимаю, о чем ты, — вскинула острый подбородок Полька.

— Не прикидывайся идиоткой! — зашипела я ей на ухо, стискивая у нее на локте пальцы с такой силой, что с губ рыжей тоже сорвалось нечто вроде змеиного шипения.

— Отпусти меня. Ты делаешь мне больно!

— Еще даже не начинала… Повторяю: зачем ты отправила записку Варрижу? О нашем плане никто, кроме нас троих, не знал, и я очень сомневаюсь, что ее отправил твой брат!

На удивление нормальный хальдаг.

Де Морсан вспыхнула. Дернула рукой, снова пытаясь высвободиться, но я держала крепко. Злость и досада, что с призом ничего не выгорело, придавали мне силы.

— Ты, значит, творишь что хочешь, а тебя еще и королева при этом будет потчевать? Одаривать подарками? Не много ли для одной выскочки-сиротки? Ай!