Фу, гадость!

— Ли… — Он запнулся, а потом быстро проговорил, глядя куда-то поверх моей головы: — Мне нужно отыскать Вертальда. Старайся не привлекать к себе внимание и… И на них не обращай внимания.

Бросив на спевшийся квартет быстрый взгляд, Мэдок затерялся в толпе. Мне ничего не оставалось, кроме как направиться к его фанаткам, а точнее, к спиртным напиткам, вожделенно маячившим за их спинами.

Что тут у нас? Тазик с пуншем? Чем не праздничная закуска?

Легким поворотом бедра оттеснив Винсенсию от фуршетного стола, я схватилась за золоченую поварешку.

— Уверена, что тебе можно? — хмыкнула Полька, наблюдая за тем, как я наполняю пузатый бокал кроваво-красным напитком с утопленными в нем кусочками апельсинов.

— Мне не можно, мне — нужно. — Я залпом осушила бокал и почувствовала, как мышцы начинают расслабляться, а настроение подниматься. — Вот, уже лучше.

Уверена, Мэдоку удастся поговорить с Вертальдом, и толку от этого разговора будет больше, чем от моих жалких попыток пообщаться с лекарем.

Заметив, что я снова схватилась за поварешку, наины единодушно фыркнули и отвернулись, ясно давая понять, что я в их компании персона нон-грата. Они мне не верят, не любят меня и в принципе видеть не желают.

Ну и пожалуйста.

К счастью, долго мучиться с ними, изображая из себя пятую лишнюю, не пришлось. Сначала к Одель подкатил какой-то смазливый юнец с приглашением повальсировать с ним по залу. Следом за третьей наиной убежала танцевать вторая, и даже Марлен изволила ответить на приглашение какого-то усатого лорда. Паулина тоже куда-то смылась, чему я была несказанно рада.

Отклонив два приглашения на танец (не позволю разлучить себя с бокалом — мы с ним идеальная пара!), я стала продвигаться к выходу из зала. Постою немного в галерее, портретами прошлых королей полюбуюсь, спокойно понаслаждаюсь пуншем. Еще бы сигаретку у кого-нибудь стрельнуть…

Занятая мыслями о запретных удовольствиях и нереализованных фантазиях, я вышла из тронного зала. Сделала несколько шагов по направлению к уже знакомым изображениям предков Рейчика, когда услышала позади звонкий девичий голос:

— Филиппа!

Незнакомый.

Шертову бабушку вам на портрет!

Закусила губу, не зная, как быть: бежать вперед, назад или надеяться, что меня спасет полумрак. Вспомнив о перехватывавшем запястье веере, быстро его раскрыла и мысленно поблагодарила Илсе.

Громкая дробь каблуков, шелест юбок, и незнакомка повисла у меня на шее.

— Филиппа, милая, как же я рада тебя видеть! Кто бы мог подумать, что ты станешь наиной Стального лорда! Возможно, будущего короля! А я замуж вышла, представляешь? В первый раз в Каменном дворце и… — Незнакомка отстранилась, ослабляя хватку, и я тут же поспешила вскинуть веер.

Но ни дамский аксессуар, ни полумрак меня не спасли.

— Подожди… — Девушка сощурилась и, всматриваясь в мое лицо сквозь черное кружево, резко проговорила: — Мне сказали, что пятая наина герцога де Горта — Филиппа Адельвейн. Но ты… Ты не Филиппа!

Мысленно выругавшись, я опустила теперь уже бесполезный веер. Опрокинула в себя остатки пунша и философски отметила, что рано или поздно это должно было случиться.

Как бы сказал Морок: докукарекалась, цыпа.

Теймена Вертальда все считали сумасшедшим, и Мэдок придерживался того же мнения. Разум мага искалечило нападение нэймерра — хальдаг был в этом уверен. С пережившими атаку иномирских тварей и не такое случалось.

Но то было раньше, а сейчас… А сейчас он уже и сам не знал, чему верить, где искать ответы. Те пришлые, за которыми он охотился, не были людьми. Хищники, животные — дикие, безжалостные и ненасытные. Но не Лиза. Эта девушка оказалась другой, или ему просто хотелось в это верить. Настолько, что он готов довериться даже сумасшедшему.

Если Вертальд действительно знает, как отправить ее обратно… С одной стороны, хальдаг отчаянно на это надеялся. Надеялся, что сумеет вернуть ее домой прежде, чем она перестанет быть собой. С другой — от одной только мысли, что придется ее отпустить, что их будут разделять не расстояния, а миры, внутри вскипала кровь и из глубин души поднималось темное, ядовитое чувство — злость.

Он злился на себя за то, что не мог ничего изменить, не мог сделать так, чтобы Шарес принял ее, стал ей родным. Злился на свой мир, превращавший пришлых в безумных убийц. Злился на того, кто втянул Лизу в непонятную игру, правила которой по-прежнему оставались неясны.

Как и странное отношение Трияны к бывшему королевскому магу. Ее величество никуда его не отпускала, требовала, чтобы он всегда находился рядом. Уже который день хальдаг ломал голову, не зная, как к нему подступиться. Оставалось надеяться, что в праздничной суете ему наконец удастся остаться с Вертальдом наедине.

Улучив момент, когда правители, согласно традиции, отправились открывать и вести очередной танец, Мэдок незаметно приблизился к трону, на ступенях которого, подперев подбородок руками, сидел шут, и коротко попросил: