— Знакомая дорога, — пробормотала я, идя по роскошной анфиладе.

Один зал, другой, и вот передо мной вырастают золоченые двери. Тоже знакомые. Настолько, что мне хочется выругаться. Не успела я как следует ни удивиться, ни возмутиться тому факту, что меня привели к Рейкерду, а не к Трияне, как створки распахнулись и меня пригласили в комнату, в которой мы с Реем целовались и играли в шахматы.

Рей, к слову, в ней тоже имелся. При виде меня он поднялся с кресла. Улыбнулся, чуть склонил голову, приветствуя мою слегка захмелевшую персону.

— А где королева? — Это уже от меня вместо приветствия.

— С вами побеседую я, леди Адельвейн. Прошу, Филиппа, проходите. — Широкий властный жест, чтобы не стояла истуканом, а скорее заходила к нему в спальню, и ядовитые слова: — В прошлый раз нас с вами бесцеремонно прервали, и сегодня я бы хотел продолжить наше с вами общение, моя прекрасная леди.

— Может, все-таки к королеве? — с надеждой спросила я, но стражники уже сомкнули створки у меня за спиною, вынуждая остаться один на один с его булыжниковым величеством.

— Поверьте, Филиппа, со мной вам будет интереснее, чем с Трияной, — многообещающе заулыбался Рейкерд, коварно ко мне подбираясь.

Двинулся он на меня с самым решительным видом, в то время как я с удовольствием двинулась бы обратно на праздник, ну, или как вариант, двинула бы промеж глаз этому супостату. Прервали, видите ли, нас бесцеремонно… А то, что Мэдок на какой-то мутный ритуал подписался, спасая меня от интима, это его величество уже забыли?

— Как порядочная наина, я поклялась хранить верность своему господину, — стратегически отступая назад, предупредила я.

Король сделал ко мне еще один шаг.

— Неужели влюбились в убийцу своих родителей?

— Вообще-то убийцу матери. Отца на тот свет вы сами отправили, — уточнила справедливости ради.

— Не придирайтесь к деталям, душа моя. — Кажется, Рейкерд собирался нахмуриться, но потом вдруг передумал и проговорил вкрадчиво, растягивая губы в елейном оскале, назвать улыбкой который у меня язык не поворачивался: — Присядем, леди Адельвейн, и я расскажу вам о своем предложении. А после вы расскажете мне о своем решении.

— То есть спать со мной вы не собираетесь?

Каменный интриган дернул бровями.

— И в мыслях не было. Вы меня интересуете исключительно как деловой партнер, Филиппа. Если будете послушной девочкой и примете мое предложение, в выигрыше останемся мы оба.

Повернуться к королю филейной частью и с высоко поднятой головой удалиться на праздник я, понятное дело, не могла. Пришлось опускаться в уже знакомое кресло возле вычурного столика, на котором стояла шахматная доска с расставленными на ней фигурами. Словно его величество ждал кого-то для дружеской партии.

Уж не меня ли?

— Полагаю, разговор пойдет о Мэдоке?

— Все верно. — Рейкерд опустился в соседнее кресло, взял в руки бокал с чем-то крепким (явно будет покрепче пунша) и будничным тоном продолжил: — Как вам должно быть известно, де Горт лишил меня наследника. Кэлвин жив, но его жизнь едва ли можно назвать нормальной. Нет, это жалкое существование. А ведь он тоже должен был принимать участие в Беспощадной охоте, но тот их сумасбродный поединок все перечеркнул. Что же касается других моих детей, наши с Трияной сыновья еще слишком молоды. И что получается?

Я пожала плечами и вздрогнула, заметив в глазах короля такую ненависть, от которой внутри все заледенело.

— Он лишил меня не только наследника, но и трона для моего рода. Кэлвин должен был стать королем! Не он, не де Горт!

— Он еще им не стал и вряд ли станет из-за ритуала. Вам не о чем переживать, ваше величество, ваша месть уже почти свершилась.

Мне не удалось скрыть сарказма. После пунша с самообладанием и тормозами вообще было как-то не очень, поэтому я мысленно молила высшие силы, чтобы эта аудиенция поскорей завершилась. Но, кажется, король не услышал в моем голосе горькой насмешки, а может, попросту не обратил на нее внимания, поглощенный своими мыслями и грандиозными планами.

— Он не станет королем, но вполне может выжить. Шансы велики. И даже если Доун превратит его в безумца… Это, конечно, будет справедливо: то, что де Горт сотворил с моим сыном, постигнет и его. Но это будет неполная месть.

— Вы хотите растоптать его…

— Растоптать, разрушить, уничтожить. Не только его жизнь, но и его доброе имя. Не буду вдаваться в подробности, Филиппа, вам они ни к чему, но, может статься, вы мне понадобитесь в качестве свидетеля.

— Свидетеля чего?

— Злодеяний вашего господина.