– Нет-нет, я проиграла вашему клиенту… в карты, - ложь она продумала по дороге сюда.
– Этим… представлением в Тайной комнате я расплачусь. Сделаю все, что от меня требуется, и на этом все.

Мадам де Жу посмотрела нее с интересом.

– Мало того, что адептка, так ведь ты, похоже, вообще ничего не знаешь о взрослых играх, а, крошка?
– вид у хозяйки борделя стал задумчивый, словно решала математическую задачу в уме.
– Ты хоть представляешь, сколько можешь заработать за одну ночь?

Мишель захлопала ресницами, закусила губу.

Ну вот. А ведь ее падение только началось. Сначала она согласилась участвовать в самом унизительном, мерзком, безнравственном представлении… И не успела поучаствовать, как ей уже предлагают поработать проституткой.

Густо покраснев, Мишель покачала головой.

Мадам де Жу пожала плечами. Теперь она смотрела на Мишель, как на блаженную. Это отразилось и на ее обращении.

То, что Мишель предстоит пройти несколько банных процедур, показала чуть ли не на пальцах.

В шикарной сауне при борделе, оказывается, было специальное отделение для девочек. В то время, как Мишель мыли, скоблили жесткими щетками, растирали, предварительно надев рукавицы из чего-то мягкого и ароматного, к стыду Мишель, с особым пристрастием работали над зоной бикини и окуривали все тело специальными составами, остальным девочкам вход в «санотсек» был закрыт. Мишель была благодарна за то, что соблюдалось условие конфиденциальности, но в то же время нервничала по поводу банщиц. Впрочем, вглядевшись в их грубоватые невыразительные лица, ощутив на себе четкие, выверенные, но какие-то бездушные движения, немного успокоилась. Непохоже было, что им вообще до чего-то может быть дело.

Когда все закончилось, Мишель снова проводили к мадам.

– Требуется замаскировать ауру, чтобы если кто-то из господ встретил тебя, не опознал, - сказала она. И добавила, видя, что рыженькая опять занервничала: - Нашему специалисту можно довериться. Уж что-то, а молчание входит в число его достоинств. Я же плачу за молчание отдельно.

Она хмыкнула и добавила, что для маскировки ауры Мишель должна быть полностью обнажена.

Предполагалось, что «специалист» будет маскировать ее ауру в то время, как профессиональный гример наносить грим. В ожидании обоих мадам де Жу приказала Мишель разоблачиться и занять место в специальном кресле.

Решив, что ее унижения начинаются прямо с этого момента, Мишель кивнула и потянулась к пуговичкам на платье.

Она думала, что мадам отвернется, но та продолжала изучать ее взглядом. Это был взгляд опытного торговца, рассматривающего товар.

– Рыжая, - бормотала де Жу под нос.
– Но при этом веснушек нет. Это хорошо. Меньше мороки с гримом.

Вскоре над Мишель трудились в четыре руки.

К этому моменту она уже смирилась с тем, что то, что происходило в бане, было необходимостью. Но в то же время ей казалось, что прикосновений мужчины средних лет и молодой женщины в широких бесформенных брюках просто не перенесет. И снова с первой же минуты успокоилась.

Ее снова трогали, но… прикосновения специалиста по маскировке ауры и гримера напомнили ей тех же банщиц. Ее трогали, но так трогают вещь, или скажем, так врачи прикасаются к пациенту во время осмотра. В прикосновениях этих двоих не было и намека на похоть или пренебрежение.

Ей предоставили комплект белья, от одного вида которого Мишель стала пунцовой. К счастью, до поры до времени можно было прикрыть это безобразие алой полупрозрачной накидкой. Мишель тут же в нее закуталась, но бросив на себя краем глаза взгляд в зеркало, поняла, что стало только хуже.

Последним аккордом стал черный парик-каре, с длинной, ровной, словно подстригали под линейку, челкой.

Поцокав языками и сообщив наблюдающей за процессом мадам де Жу, что это «тот самый максимум, которого можно было добиться… с этим», специалист по ауре и гример покинули комнату.

Мадам де Жу заставила Мишель встать, пройтись по комнате (кто же ходит на таких каблуках? В таких, пожалуй, только лежать…) и с удовлетворением покивала головой, явно оставшись довольной проделанной работой.

Сообщив, что она придет за ней позже, «как только в комнате соберутся господа», мадам де Жу оставила Мишель одну.

Спустя какое-то время Мишель надоело трястись и фантазировать на тему того, что все, что с ней сейчас происходит - сон. Тот самый, бесстыдный, отвратительный сон, ей уже снилось похожее… И вот это, кажется, вторая серия. А может и приквел к тому самому...

– Скоро все закончится, - пробормотала Мишель.
– Скоро все будет позади.

Чуть покачиваясь, привыкая к туфлям, она прошлась по комнате. Взгляд случайно зацепился за зеркало, и она замерла перед ним. Стало любопытно, какой ее увидят сегодняшние зрители, среди которых будет Эрам де Вуд.