Все это время вода бежала впустую.

Я выхожу в спальню и смотрю на нашу кровать. Ту самую кровать, на которой я начал влюбляться в Лейлу.

Влюбиться в нее было легко, словно воздух наполнил все мое нутро.

А разлюбить ее тяжко, будто мои легкие выкованы из железа.

Я подхожу к кровати и падаю на нее. Больше я не возвращаюсь вниз. Не могу видеться сегодня с Уиллоу. Даже с Лейлой видеться не хочу.

Я просто хочу спать.

Глава 16

— Как думаешь, почему я могу прикасаться к предметам?

Ее голос вырывает меня из тисков крепкого сна. Я открываю глаза и вижу лицо лежащей на боку Уиллоу. Не знаю, сколько сейчас времени, но за окном еще темно.

Потираю глаза ладонями.

— Ты о чем? — Мой голос звучит грубо ото сна.

— Я могу передвигать предметы, когда не нахожусь в теле Лейлы, — говорит она. — Могу прикасаться к вещам. Но ты не видишь меня, даже я сама себя не вижу, а значит, я не состою из материи. Бессмыслица какая-то.

— Может, ты состоишь из энергии. И можешь направлять эту энергию во что-то столь же плотное, как материя.

Уиллоу вздыхает и переворачивается на спину. Смотрит на деревянную перекладину над кроватью.

— Будь дело в этом, я не была бы такой сильной.

— Что ты имеешь в виду?

— Большие предметы я тоже могу передвигать. Я переставила всю мебель в Большом Зале посреди ночи.

— От скуки? — спрашиваю я.

— Нет. Потому что ненавижу Уоллеса Биллингса и хотела его напугать.

Теперь она всецело завладела моим вниманием. Я приподнимаюсь на локте.

— Кто такой Уоллес Биллингс?

Она встречается со мной взглядом с озорной улыбкой на лице.

— Владелец этого дома. Из-за меня он выставил его на продажу несколько месяцев назад.

Она будто гордится своим поступком. Глаза ее горят, что кажется мне по-своему очаровательным. Мне было любопытно, почему дом выставили на продажу.

Уиллоу садится и кутается в простыню.

— Ты знаешь, что я не помню, как долго пробыла здесь?

Я киваю.

— Так вот, я знаю, что Уоллес получил эти владения в наследство как раз перед моим появлением. Поняла это по его разговорам. Дом прежде принадлежал его матери и перешел к нему после ее смерти, но он не знал, как с ним поступить. Стоит ли оставить гостиницу, продать или переехать самому. Некоторое время спустя он стал склоняться к тому, чтобы перевезти сюда свою семью. Понимаю, что это ужасно, но я терпеть его не могла. Он обращался с людьми как настоящий козел. С женой, детьми, со всеми, с кем разговаривал по телефону. Я и вообразить не могла, чтобы находиться с ним в одном доме, сколько бы мне ни было суждено здесь быть.

— Что ты сделала? Преследовала его?

— Нет, — отвечает она, качая головой. Но потом устремляет взгляд вверх. — Хотя погоди. Наверное, то, что я сделала можно назвать преследованием. Просто я никогда не считала себя призраком, поэтому, на мой взгляд, просто разыгрывала его.

— Что ты сделала?

Уиллоу слегка опускает подбородок к груди и смотрит на меня с некоторым смущением.

— Только не осуждай меня.

— Не осуждаю.

Она слегка расслабляется.

— Начала с мелочей. Хлопала дверьми, выключала свет. Типичное столкновение с призраком. Было забавно наблюдать, как он пытается все объяснить. Но чем дольше я наблюдала его уродское поведение, тем масштабнее становились мои выходки. Как-то раз ночью я решила, что больше и дня не потерплю его в этом доме, и переставила всю мебель в Большом Зале. Сдвинула диван к книжному шкафу у противоположной стены. Передвинула рояль в другой конец комнаты. Даже переставляла книги с одной полки на другую.

— Какой же была его реакция на следующий день, когда он увидел, что все переставлено?

Уиллоу плотно поджимает губы. Мотает головой из стороны в сторону со смущенным видом.

— Ну… в том-то и дело, — говорит она. — Я переставляла все в его присутствии.

Я пытаюсь представить, каково было парню наблюдать, как рояль сам собой движется через всю комнату.

— Он выставил дом на продажу в тот же день, и с тех пор сюда не возвращался.

— Ни фига себе! — смеюсь я. — Теперь понятно, почему он так спешил с продажей.

Уиллоу откидывается на подушку и улыбается, довольная собой. Ее улыбка заразительна. Я укладываюсь на свою подушку и улыбаюсь вместе с ней.

В этот миг я вспоминаю о том, что случилось, когда я только приехал сюда. Уиллоу не дала мне спалить кухню. Убрала все разлитое вино. Это сложно назвать преследованием.

Я поворачиваюсь к ней лицом.

— Почему ты не пыталась преследовать меня, когда я приехал?

Улыбка Уиллоу увядает, и она кротко смотрит на меня.

— Потому что. Ты не козел. И мне было тебя жаль.