– Я собрал здесь всех вас, чтобы сообщить важную весть, которая не оставит равнодушным никого!

Судя по тому, как внимательно его слушали римские солдаты, в их числе Фрост, никто не был в курсе происходящего. Цель собрания Катилины на Марсовом поле была сюрпризом для всех.

– Прежде чем сообщить ее, я хочу спросить у вас, граждане Рима, довольны ли вы? – вскричал Катилина.

Толпа ответила громогласным «да». Еще бы! Вряд ли среди всей этой народной массы нашелся хотя бы один недовольный. Нищие плебеи. Вольноотпущенники, едва сводящие концы с концами. Рабы, в один миг получившие шанс стать римскими гражданами. И Луций Сергий еще спрашивал, довольна ли толпа? Да эти люди не могли о таком даже мечтать!

– Тогда у меня другой вопрос, братья, – голос квестора вновь разнесся над площадью, заставляя людей замолчать. – Хотели бы вы большего?

Толпа ахнула, только потом взорвалась еще более громкими овациями, от которых заложило уши. Катилина, искусный оратор, умел зажечь пламя в сердцах обычного народа, не подозревающего, что им, словно куклой, крутит умелый кукловод. Свое брал хорошо поднятый градус. Вина за прошедшие дни было выпито столько, сколько некоторые из присутствующих людей вряд ли выпили бы и за целый год. Причем не просто вина – опустошались запасы нобилей, отнюдь не имевших привычки хранить в своих погребах дурнину.

– Хотели бы, Луций Сергий!

– Конечно!

– Еще!

Самые разные возгласы слышались из толпы за реденьким оцеплением стражников. Я заметил, как Лиций Фрост недоуменно покосился на Луция Сергия, но Катилина даже не повел бровью. Квестору не было дела ни до кого, кроме многотысячной толпы, перед которой он выступал и все внимание которой было приковано к нему. Толпа неистово шумела, не давая возможности Катилине продолжать, поэтому квестор вскинул руку, привлекая к себе внимание.

– Достаточно, я услышал вас! – Он выдержал паузу, ожидая, когда волнение стихнет, и только потом продолжил: – Вы, как и я, как и любой честный человек, несомненно, хотели бы большего! Вы хотели бы жить в равенстве, не разделенные серебром, не оскорбленные гнетом происхождения или несчастьем родиться не гражданином Рима! Все вы, как и я, хотели бы именно этого!

Катилина с особым рвением принялся рассказывать народу о благах, поджидавших Республику на новой странице ее истории. Я слушал вполуха, рука лежала на рукояти гладиуса. Происходящее на Марсовом поле сейчас все меньше нравилось мне. Народ впадал в некое подобие эйфории, слова Катилины все больше цепляли умы горожан, волновали их, будто бы побуждали к действию. Не было сомнений, что Луций Сергий умело подводил свою речь к чему-то конкретному, для восприятия чего следовало довести народ до определенной кондиции. Ждать наверняка осталось недолго.

– Как и обещал, я готов сообщить вам важную весть! Весть эта кажется мне просто отвратительной!

– Нобили?

– Лукуллы?

Из толпы посыпались предположения, Катилина не спешил продолжать, давая народу высказаться. Пуще прежнего напрягся Лиций Фрост, которому происходящее на Марсовом поле явно не нравилось, но Катилина по-прежнему не обращал на ликтора никакого внимания.

– Враги! – выдохнул Катилина. – Наши враги собирают в кулак свои силы, чтобы помешать нам достигнуть целей, которые мы перед собой поставили! Чтобы казнить каждого из нас! Вновь сделать рабами! Вернуть в долговую яму и нищету!

– Что нам делать, Луций Сергий?

– Катилина, как же теперь быть? – вопрошали из толпы.

– Не отступать! Принять бой! Отныне у нас есть легионы, в которые вы вступили, у нас есть силы, и главное, у нас есть желание изменить этот мир к лучшему! – вскричал Катилина.

Толпа замолкла. Похоже, мысль о том, что легионам, которые были собраны накануне, придется вступать с армиями нобилей в бой, не внушала никому из собравшихся оптимизма. Над Марсовым полем повисла давящая тишина. Я видел, как презрительно посмотрел на Катилину Лиций Фрост, когда из толпы послышались выкрики, сначала одиночные, а затем каждый из пришедших на Марсово поле горожан уже голосил вовсю, называя имя проконсула.

– Где Красс?

– Мы хотим увидеть Марка Красса!

– Слава Марку Лицинию и его легионам!

Я заметил, как на лице Катилины проскользнула его фирменная усмешка.

– Марк Красс! – Катилина обвел толпу властным взглядом. – Марк Красс предал нас.

– Катилина, что ты несешь?

Эти слова принадлежали одному из офицеров, стоявших рядом с Луцием Сергием.

Катилина пропустил выпад офицера и продолжил:

– Красс отвел от Рима свои легионы и оставил нас лицом к лицу с нобилями, борьба с которыми не закончена! Красс понял, что рискует лишиться всех своих миллионов, и не готов идти дальше с нами! Он нобиль! Это клеймо поставлено прямо на его лбу.

– Если ты прямо сейчас не закроешь свою пасть, квестор…

Лиций Фрост сделал шаг вперед, но Катилина по-прежнему не обращал на него никакого внимания.

– К победе нас может привести человек, у которого нет ничего за душой, который знает, как побеждать нобилей, и который делал это не один раз! Встречайте первого среди равных, гражданина Новой Республики – Спартака!

Катилина подался назад, открывая перед толпой меня и ликторов, буквально оцепеневших после его слов.

Единственная мысль, успевшая промелькнуть в моей голове в тот миг, была о том, что Катилина, должно быть, окончательно спятил, раз представляет перед толпой, только что прославлявшей Красса и его легионы, организатора восстания рабов! Казалось, тысячи людей, пришедших сегодня на Марсово поле, бросятся на нашу четверку, чтобы разорвать нас на куски и затем предъявить их своему кумиру – Марку Лицинию. Но ничего подобного не произошло. На меня смотрели тысячи удивленных глаз, одновременно испуганных, недоверчивых. Никто и не думал бросаться вперед. В этот миг не было даже перешептываний, толпа будто застыла в оцепенении.