Шрифт:
Невесело чуть заметно ухмыляется, не поднимая глаз.
— Ну прости меня! — злюсь я от этой его отстранённости, тянусь к его руке.
Останавливающе раскрывает ладонь.
Машинально поправляет ворот свитера.
Закрываю от досады глаза… Надеюсь, он не интерпретировал мои слова, как отвращение к его шрамам!
Черт…
— Саша, я это все высказала просто от обиды. Это была истерика.
Кивает. Делает еще несколько глотков. И ложится обратно на гамак, игнорируя моё присутствие.
Смотрю в затухающий костёр.
— Пойдём домой?
Ноль реакции…
Дотягиваюсь до его руки, пытается отдернуть, сжимаю крепче не позволяя.
— Поговори со мной…
Веду ладошкой по его пальцам.
Мне так тоскливо, что я больше не чувствую его особенных взглядов. Сжимает в ответ мою кисть и отводит ее в сторону. Отпускает.
Это похоже на… " Все нормально. Уходи. Я хочу побыть один." Мне кажется больше не нужно слов, чтобы понимать его!
Или я пьяная…
Сверху срывается несколько капель.
— Дождь… — озвучиваю я, снова сжимая его пальцы.
Переворачиваю его ладонь вверх и тоже ему пишу: "Прости!".
Он забирает мою руку и пишет в ответ: "Идиспать."
— Я не пойду без тебя.
Хотя в сон клонит. Ночь… да и текила…
Делаю еще несколько глотков из его бутылки. Потому что эта такая крепкая штука, что если он допьет ее один, ему явно будет плохо. И он уснет здесь и замерзнет. А что-то мне подсказывает, что допьет. Отставляю подальше от него.
Забираю его руку, и потеревшись носом о ладонь, вжимаюсь в нее лицом.
— Если я замёрзну насмерть… — ёжусь я от холодных капель, падающих на мою шею. — Прошу никого не винить в моей смерти. Я сама виновата…
Закрываю глаза. И парю в пьяных волнах. Его руки пахнут сигаретами и приятным парфюмом, дымом от костра, лимоном и немного спиртом. Мне хорошо! Почти что засыпаю…
Саша невесомо ведет второй рукой по моей спине. Гладит…
Улыбаюсь. Ты простил меня? От нагревающего спину костра, я становлюсь еще пьянее. Поднимается. Подхватывая за талию поднимает и меня, ведет домой. Пошатнувшись, слетаю с каблука и хватаюсь за его предплечье. Но он тут же подхватывает меня, прижимая к себе. Застывает. Отстраняется… Присаживается помогая мне надеть туфельку.
А вчера носил на руках! Теперь — едва касается.
Открывает мне дверь. В доме жарко…
Скидываю туфли. Саша берётся за ручку двери, чтобы сбежать обратно.
И… теперь я давлю на дверь, не позволяя ему открыть. Пьяно пошатнувшись припечатываю её плечом.
— Ай… — морщусь я ударившись.
Ну, ты, Николь, и пьянчужка… — закатываю я глаза.
И так же, как он мне недавно, стреляю сердитым взглядом наверх.
Я уже научилась общаться на твоём языке, Неангел?..
Его бровь вопросительно изгибается.
"Иди спать!" — стараюсь внятно произнести губами.
Усмехается, взгляд больше не обиженный, но всё ещё расстроенный. Поджимает губы пряча улыбку.
— Я знаю, что пьяная! — тыкаю пальцем ему в грудь. — Не смей надо мной смеяться! Хотя… — взмахиваю пальцами. Траектория выходит несколько более широкой, чем я рассчитывала.
— Хочешь — смейся! Только не грусти.
Хоть он все еще пытается не улыбаться, но ямочки на его щеках вырисовывается явственно.
— У меня ноги замёрзли… — жалобно свожу брови, поджимая пальчики на ногах.
Пол ледяной!
Ну… пожалуйста… возьми меня скорей на руки! Я хочу твой запах и чувствовать твою силу.
Но вместо этого, как мне кажется, мстительно прищуриваясь, он открывает мне дверь в сауну. И за плечи разворачивает к ней лицом.
Ах, так?! Всё еще дуешься на покаявшуюся девушку?!
Ну держись за брюки, Сашенька!
Плавно извиваясь, стягиваю с себя его водолазку, оставаясь в одном белье.
И сдернув с лавочки полотенце, виляя бедрами захожу в сауну, прикрываю за собой дверь!
Я в дрова…
Глава 26 — Неангелы (Беркут)
Твою же мать!..
Одежда летит в сторону.
Моя челюсть падает…
Жадным взглядом пытаюсь сконцентрироваться на попочке, которой она демонстративно виляет. Но хороша не только попочка! Бля… ммм… ааа…. Это вот когда — глаза разбежались! И я не могу договориться с собой на что именно смотреть.
Я "фотаю" по привычке все манящие детали, фиксируя их в своей памяти, как давно привык с её фотками. И родинку на ягодице, и неровно съехавшие по бедру трусики, выразительно выпирающие под атласной тканью губки… и чуть потемневшая мокрая ткань трусиков на них…