– Тишина. Что дальше?

– Надо заходить.

– Это же мародерство.

Я усмехнулся.

– Значит, нас арестуют, когда откопают.

Мы попробовали выдавить стекло, но окно неожиданно распахнулось. Я чуть не свалился внутрь.

– Его не заперли. Странно.

Мы проникли в помещение – в доме было холодно. Осмотрев верхний этаж, мы никого не обнаружили и спустились вниз. В доме была дорогая обстановка, хозяин явно не испытывал нужды в финансах. Владимир покрутил в руках бронзовую статуэтку слона, инкрустированную камнями.

– Чувствую себя последним домушником. Давай все осмотрим и будем выбираться.

Мы разошлись по комнатам. Я попал на кухню, проверил ящики – тут было чем поживиться. Консервированные продукты, крупы, сахар. Я уже собрался проверить холодильник, когда услышал, что меня зовёт Владимир.

Он стоял в небольшой комнате с коврами на стенах, по которым были развешаны иконы и старые фотографии в рамках. В темноте я не сразу понял, на что он смотрит.

Она сидела в кресле, укрывшись вязаным пледом. Старухе было за семьдесят, и она была мертва. Володя обернулся.

– Тут есть камин и полно дров. Она не разводила огонь.

– Похоже, замерзла.

– Что тут еще есть?

– Под лестницей запасные газовые баллоны с пропаном.

– Сможем использовать?

– Мы их не довезем, они провалятся под снег.

– Жаль.

– Она не разобралась, как переключить вентиля на бойлере. С ней был кто-то ещё, потом ушёл и не вернулся.

– С чего ты взял?

– Она не могла жить тут одна. Кто-то должен был управлять всем этим хозяйством. Они не могли ее бросить одну в доме, и снег не упал на нас внезапно. Ее бы успели вывезти. А если она здесь, значит, был еще минимум один человек. Застрял тут вместе с ней.

Я вздохнул.

– Возможно, если бы мы пришли сюда вчера, она была бы ещё жива.

– Возможно. Теперь это уже не важно. Заканчиваем осмотр и возвращаемся – если мы сюда тащились сорок минут, обратно с грузом будем добираться полтора часа.

Мы снова разошлись. Нашли надувную ватрушку – тюбинг, комплект горных лыж, от которых взяли палки, ещё один маленький баллон с пропаном и газовую походную плитку. Выбравшись снова на балкон, мы погрузили припасы и вещи, упакованные в наволочки от подушек, на ватрушку и двинулись назад.

С лыжными палками перемещаться было значительно удобнее, а может быть, у нас уже появился небольшой опыт, но мы добрались назад за полчаса. Слуховое окно теперь стало заметно ближе. Владимир забрался в дом и вынес длинную металлическую трубу, которой мы нарастили дымоход. Затащив внутрь вещи, мы разожгли камин, завели генератор и снова попытались поймать телесигнал. Канал по-прежнему транслировал утреннее сообщение. Я заварил чаю на походной конфорке.

– Что теперь?

Он пожал плечами.

– Ничего. Мы в осаде.

Владимир был военным в отставке и часто использовал подобные термины. Я спросил:

– А чем сейчас занимаются твои коллеги, интересно?

– Тем же, чем мы. Сидят и не дергаются.

– А это правильная стратегия, как считаешь?

– Это стратегия выживания. У нас всего два варианта – сидеть тут или пытаться куда-то попасть. Куда мы в этой ситуации пойдём?

– Не знаю.

– Вот именно. Здесь у нас шансов немного, но они понятны. А на улице… Ты сам там был только что. Мы до соседа едва добрались.

– Звучит тревожно. Неужели совсем ничего нельзя сделать?

– Ну, есть одна идея. В паре километров отсюда магазин снегокатов. Если добудем парочку, можно будет прокатиться.

– Пара километров. Теперь это на другом краю света.

– Вот об этом я и говорю. Сидим и не дергаемся.

Запись в телевизоре прервалась, и появился человек в гражданском. Он стоял посреди большого помещения с серыми стенами. За его спиной висел флаг, стояли софиты. Он начал довольно банально.

– Дорогие сограждане! Я говорю тем, кто меня может слышать! В стране объявлено чрезвычайное положение! Введен комендантский час! Все, кто способен передвигаться, должны явиться в пункты сбора. Мы начинаем ликвидацию последствий экологической катастрофы! Повторяю, всем, кто меня слышит!

Владимир выключил звук.

– Все, кто еще не замерз. От правительства помощи не будет.

– С чего ты взял?

– Они не собираются нас вытаскивать. Ты не слышал? Все, кто способны передвигаться…

– А те, кто не способен?

– Теперь это их проблемы.

– И наши тоже. Где ближайший от нас пункт сбора?

Он схватил меня за плечо и встряхнул.

– Очнись! Какой пункт сбора! Мы никуда не пойдем.

– Почему?

– Они все проморгали. Эти пункты – фикция. Даже если они есть, там не хватает еды и места на всех.