– Подожди. Снаружи может быть небезопасно.

Он осторожно открыл входную дверь, я посветил фонариком в проход.

– Вроде никого.

С ножами наперевес мы стали пробираться к двери гаража. В стенке тоннеля я обнаружил еще одну дыру, ведущую в темноту. Владимир открыл дверь, я прошел в гараж и взял трубу. Стараясь не шуметь, мы вернулись в дом и заперли за собой дверь.

На поверхности по-прежнему было безветренно, и шел снег. Мы установили патрубок и осмотрелись. Снег падал огромными хлопьями. Владимир заметил тихо:

– Я не вижу здесь никаких нор в снегу. Может, их просто засыпает?

Я вздохнул.

– Может, у нас просто начинает ехать крыша? Пойдем внутрь.

Внутри теперь было совершенно темно и страшно. Словно мы зашли в склеп и закрыли за собой тяжелую каменную дверь. Я предложил запустить генератор и включить освещение – все равно через двенадцать часов мы уже не сможем его использовать, у нас просто кончится труба. Мы еще раз совершили вылазку в гараж, включили свет и снова осмотрели все окна. Попробовали поймать телесигнал, но по всем каналам был только снег. И здесь тоже снег. У нас оставалось четыре бутылки пива и куча еды – если мы не задохнемся в ледяной могиле, от голода и жажды тоже не помрем. По крайней мере, не сразу. Шорохов за стенами больше не наблюдалось, мы выпили по банке пива и даже немного повеселели. В доме было светло и относительно тепло, у нас была пища, и мы все еще были живы. То ли от усталости, то ли от нервов нас сморил сон, и мы отключились в гостиной на диване на несколько часов.

Меня разбудил Владимир. Света не было – видимо, генератор вырубился из-за недостатка кислорода в гараже. Мы поспешили наверх, боясь, что наш единственный проход наружу обрушен или его завалило снегом слишком сильно. На втором этаже я остановился, снова услышав звуки, идущие из-за стен. Владимир оглянулся.

– Пошли. Нам пора откапываться.

– Опять. Слышишь?

– Да, слышу. Это еще один повод очистить выход на поверхность.

Мы поднялись на чердак, который теперь превратился в верхний уровень подвала, и принялись за работу. Наш тоннель держался крепко, но он был полностью занесен. Я выгребал снег, Владимир относил его вниз, на чердак. Мы преодолели не менее полутора метров, прежде чем я, наконец, пробил рукой отверстие, и в проход хлынул свежий воздух. Несколькими сильными движениями выбил остатки снега, расширив лаз, и позвал Владимира. Мне вдруг страшно захотелось выбраться наружу, на свет из этого склепа и надышаться. Я выкинул на поверхность заранее приготовленный лист фанеры и вылез сам. Следом за мной выбрался Владимир.

Мы сидели рядом и молча смотрели на странных существ, кишащих вокруг на ровной, как доска, снежной равнине. Они были практически прозрачные, словно изготовленные из силикона, тела их были округлые, вытянутые и гибкие, с множеством коротких конечностей. Они отдаленно напоминали сороконожек, только размером были со взрослого человека. Ближайшая к нам прозрачная тварь внезапно раскрыла тонкие стрекозиные крылышки и, издавая шуршащий звук, оторвалась от снежной поверхности. За долю секунды покрыв разделяющее нас расстояние, она зависла в метре над снегом, не долетев до нас совсем немного. Боковым зрением я увидел, что еще несколько летунов проявляют к нам интерес, подбираясь поближе. Я с трудом перевел дыхание.

– Что это за твари?

Владимир ответил совершенно спокойно, словно просил передать сахар.

– Правильнее будет спросить не что, а КТО.

– Кто? Что ты хочешь сказать?

Его спокойный голос подействовал на меня умиротворяющее, и я смог взять себя в руки. Владимир вытянул палец, показывая на что-то впереди. Я пригляделся.

Сквозь белую пелену снега проступали очертания огромного полупрозрачного шара, висящего неподвижно прямо в воздухе. Он слабо мерцал. Вокруг сновали сотни этих странных существ, влетая и вылетая из него через невидимые глазу отверстия. Я схватил друга за руку.

– Они на нас не нападают!

Странное создание продолжало висеть в воздухе, издавая крылышками тихий шелест. Его многочисленные конечности шевелились, и было сложно определить, в какой части тела расположены глаза. Если они вообще имеют глаза. Владимир хмыкнул в своей обычной манере. Я посмотрел на него – он был совершенно спокоен.

– Конечно, не нападают. Нападают на врага.

– Хочешь сказать, мы им не враги?

– Уже нет.

– Что значит – уже?

– Мы больше не враги. Когда противник побежден, он перестает быть врагом. Он становится побежденным противником. Все кончено. Они победили.

Я посмотрел вокруг. Странные существа исчезали и появлялись, с удивительной грацией ныряя в снежную массу. Те, что парили в воздухе, сами немного напоминали снежные хлопья, которые продолжали бесконечным потоком сыпаться с неба. Теперь это был их мир. У меня не было ни малейшей тени сомнения.

Прозрачная сороконожка ещё немного повисела перед нами в воздухе, развернулась и улетела по своим делам. На нас никто не обращал внимания. Я посмотрел на Владимира.

– Как глупо.

Он кивнул и усмехнулся.

Январь 2019 года.

Москва

Счастье – это когда тебя понимают,

Большое счастье – это когда тебя любят,

Настоящее счастье – это когда любишь ты.

Конфуций

Грязь.

Весь город был в грязи. По грязным дорогам неслись грязные автомобили, разбрызгивая грязь по тротуарам и стенам домов. Воздух был пропитан влажной, липкой грязью. Она была холодной и пахла сыростью. Даже в помещениях бизнес-центра ощущалось её присутствие – ею пахло синтетическое ковровое покрытие, обувь, курильщики, которые каждые сорок минут выбегали травиться на улицу. Они возвращались, неся с собой запахи бензина, никотина и грязного снега.