«Но… Но… Как он узнал?».

Словно ответом Сораху послужил невероятной силы толчок магической энергии. Он едва устоял на ногах и из последних сил удержал нить связи с Торсионным полем. Источник открытой мощи находился совсем рядом, возможно, даже в этой комнате. Не он ли помог Тамалию? Король, не утруждая себя какими-либо магическими заклинаниями, нагнулся и поднял свиток.

– Как я понимаю, хуманс, ты рассчитывал увидеть несколько другой интерьер? – в отличие от тех эльфов, которые привели Сораха сюда, на лице Тамалия нельзя было прочитать ни одной эмоции. Он был холоден и спокоен, говорил размерено, четко и ясно. – Несмотря на мой возраст, я еще не выжил из ума и не хотел бы, чтобы кто-то узнал о нашей встрече. Ты можешь себе представить, как взволнуется мой народ, если кто-либо узнает, что у меня была встреча с грязным хумансом?

Сорах примерно понимал, о чем говорит Тамалий. Мало кто из светлых эльфов, тех, кто считал себя предками первородных правителей мира Ториан, смог бы стерпеть не то что присутствие людей в Местальэ, а даже какие-либо контакты за пределами священного леса. Светлый эльф никогда не разговаривал с хумансом, светлый эльф его убивал, помня о прошлом и чтя настоящее.

– Поэтому я был вынужден предпринять кое-какие меры предосторожности и послать тебе навстречу людей из моей личной охраны, чтобы те провели тебя самой короткой тропой через лес к Дереву Грез. Иначе ты бы встретился по пути с неприятностями. Не знаю, решил бы ты их или нет, да мне и не очень важно это на самом деле, но я знаю: это вызвало бы определенные неудобства для меня. Поэтому ты попал сюда так. Все, что меня интересует – это свиток и разговор.

– Свиток в ваших руках, – сухо ответил Сорах.

Тамалий кивнул.

– Я ожидал, что посланник магистров окажется именно таким как ты. Мудрецы Совета не перестают меня удивлять.

Сорах не знал, как расценивать эти слова. Оказывается, все это было одной сплошной уловкой, и он на нее попался! Или же выполнил с достоинством задание? От подобных рассуждений голова могла превратиться в сплошной котел, где варилось отвратительное зелье годное разве что для желудков гоблинов, что из северных пустошей.

Тамалий переломил печать, скрепляющую свиток. Сорах прищурился, но ничего не произошло, свиток не сгорел и остался лежать в руках Короля. Тамалий развернул пергамент, окинув его взглядом. Глаза Короля сузились, и он посмотрел на Сораха, корчившегося неподалеку от не прекращавшихся потоков Силы, казалось бы пронизывающих все пространство вокруг.

– Единственное качество, которое я в вас ценю, хумансы, это осторожность. Ты можешь взять свиток.

Сорах поклонился и, морщась от боли, подошел к Королю, протягивающему ему свиток из своих рук. Пергамент оказался пуст. Но, оказавшись в руках мага, он начал светиться, и на белой как снег бумаге, высветилась первая линия, заструился дымок, словно пергамента коснулось раскаленное перо из металла. Одна за другой стали появляться руны и магические символы в форме гексаграмм и пентаграмм. С каждым следующим штрихом магического чертежа глаза Сораха делались все шире и шире, несмотря на негласный гильдейский запрет скрывать свои эмоции при каких бы то ни было обстоятельствах, и не смотря на глухую, давящую на виски и грудь, боль.

Пергамент отразил чертеж звезды Связи с башней. Как такое вообще могло быть? ЗДЕСЬ! В зале дворца Тамалия Зеленого. Маг чувствовал на себе взгляд лесного владыки и попытался подавить эмоции. Тот не должен был понять, что происходящее вызвало у Сораха какой-либо дискомфорт.

– Думаю, стоит начать, – произнес Тамалий. Король рассматривал свиток. – Тебе что-нибудь нужно для волшбы? Я наслышан о вашей уровневой защите, а ждать какого-либо сигнала еще – у меня, увы, нет возможности… Да и сил, – добавил Король. – Или я плохо думаю о мудрецах пространственной башни, и все готово для ритуала?

Тамалий не скрывал о своей достаточно широкой осведомленности в делах гильдии. Уровневая защита, конечно, не являлась секретом и для магов Арканума, и для некоторых шпионов Империи, в том числе ассасинов…

Император Нравон любил быть в курсе работы всего механизма огромной государственной машины и перестраховывался везде и во всем. Но откуда про это могли знать эльфы? Если светлые знали про систему уровней не больше, чем про свод понятий и определений, не проникаясь в сам механизм – проблемы не было. Но если они проникли в суть – мудрецам гильдии действительно есть о чем задуматься.

Тамалий отбивал пальцами, на которые были надеты несколько серебряных колец, дробь. Похоже, не об этом стоило думать сейчас. Пергамент в руках Сораха погас. Магический чертеж ровный и вышколенный до миллиметра смотрел на него с бумаги.

Сорах аккуратно вытащил ритуальный кинжал, все это время без дела болтавшийся за поясом, и ловким движением проткнул себе сначала большой палец, затем указательный, а затем – и все остальные пальцы руки. Вершина пятиконечной звезды была готова. Алая кровь капнула на пол, и Сорах осторожно свел края фигуры, обведя ее овалом. Все как на чертеже с пергамента. Он выверенными движениями расчертил несколько рун и нанес в левом углу символ Силы, перечеркнутый символом Бесконечности. На противоположном крае возникла новая пентаграмма.

Тамалий внимательно наблюдал за происходящим. Сам магический чертеж, по сути, не представлял для Короля никакого интереса. Даже при всем желании такую магию, смешанных мысле-образов, символов, рун и начертаний вперемешку с магией крови, подпитанной чужой Силой, нельзя было прочитать. Но сам обряд смотрелся весьма эффектно. На почти идеальной формы овал была нанесена последняя руна.

Сорах выпрямился и пересекся глазами с Королем. Интересно сможет ли могучий Тамалий Зеленый отбить заклинание Деформации, сплетенное в одном из Торсионных полей, а если – да, достать его из смещенной реальности, когда Сорах следом пустит туда чары Исчезновения? Если бы не свиток, открывшийся в руках Тамалия, Сорах, наверное, так бы и сделал. И если бы не было той жгучей как пламя Силы, что давила его неким прессом. Но сделай он что-то с Тамалием, не потеряет ли тогда Совет Властелинов связь с лесным народом светлых эльфов? Наверняка, их встреча в такой потаенной комнате неслучайна. Да и сам Король говорил что-то подобное о риске, на который идет, общаясь с людьми.