Шрифт:
— О, то что надо!
Люська засунула гребешок в развилку яблони и убедившись, что гребень крепко держится и его не унесет ветром, улыбнулась.
— Вот пусть поищет. Ой, а яблочки — то какие красивые! Прямо загляденье… Интересно, что это за сорт? Анис или мельба?
Тут ветви яблони закачались, словно от ветра и с листвы сорвался шепот:
— Молодильные…
Люська отдернула, уже протянутую к яблоку, руку.
— Ого! Вот бы я сейчас помолодела ненароком…Так, стоп! А откуда здесь молодильные яблоки? В книжке про них ни гу-гу!
Люська поспешила назад. Пробегая мимо клумбы с ирисами, она остановилась:
— Скажите мне цветочки, а куда уехала ваша хозяйка?
Ирисы закачали своими красивыми головками:
— Здесь наша хозяйка, никуда не уезжала.
— Как это здесь? А Изольда сказала, что старушка уехала?
— Изольда и есть наша хозяйка…
Люська хлопнула себя по лбу — ну конечно! Изольда и есть та старушка. Не просто так здесь молодильные яблоки выросли. И, окрыленная собственной догадливостью, девушка поспешила в домик.
А в домике царила суматоха. Изольда искала свой волшебный гребешок. Леонардо сидел возле стола и уныло бормотал:
— Ну, может, сначала поедим, а? Сдался тебе этот гребень, душа моя. Я вон и пятерней пригладить космы могу.
Увидев Люську, хозяйка подскочила к ней и завопила:
— Где он?!
— Кто? — Люська вытаращила глаза, пытаясь правдоподобно удивиться.
— Гребень мой где?
— Да понятия не имею. А чай-то пить будем или как?
Изольда удрученно вздохнула:
— Без него я пропала…
— Ну хочешь, я тебе свою расческу одолжу?
Завтрак прошел в молчании. Изольда выглядела подавленной. Леонардо увлеченно поедал оладьи с вишневым вареньем, слизывая со скатерти вишневые капли. Люська делала вид, что все в порядке.
Леонардо вел себя как и прежде. Также возился в саду возле клумб, что-то напевал. А Люська все ждала, когда же у мужика начнется просветление. Но терпение у девушки кончилось раньше. Забросив лейку, Люська решительно направилась к Лео. Остановившись за его спиной, она терпеливо ждала, когда мужик обратит на неё внимание.
— Герда? Ты чего? А лейка где?
— Лео, вот скажи мне честно, ты уверен, что тебя зовут именно Леонардо?
Мужик моргнул, поковырял в ухе:
— Ну да. Изольда меня так и зовет, слышала чай небось?
— Да я то слышала. Да только не вяжется имя Леонардо с твоим "небось" и "дык". Вот чует мое сердце, зовут тебя каким-нибудь Степаном или Гаврилой. Ну или Иваном…
– Не, Иваном батю моего кличут…
Люська хмыкнула:
— Леонардо Иванович?
— Нет, Емеля я.
И оба замолчали, вытащив глаза на друг друга. Потом Люська прошептала:
— Так ты вспомнил? — Емеля — Лео почесал живот:
— Дык, это чего получается? Меня дома ждут, а я тут…
— А живешь-то ты где, Емеля?
Мужик растеряно посмотрел вокруг:
— И куда это меня занесло, то? Надо Изольде рассказать! Она-то и не знает, что меня, оказывается, Емелей зовут!
Но Люська схватила мужика за рукав:
— Стой! Ты чего, не понял что — ли, что это Изольда тебя околдовала! А тебе домой в деревню надо! Там прорубь с щукой, печка, Царевна — Несмеяна.
Мужик обалдело посмотрел на Люську:
— Чего? Какая прорубь с Царевной? У меня дома жена и пятеро ребятишек! Вот мне Маруська задаст! — и Емеля схватился за голову.
Люська пробормотала:
— А, так ты другой Емеля. Кто ж вас разберет?
Люська сидела за столом с важным и суровым видом. Перед ней на столе лежала стопка бланков. Напротив, с другой стороны стола, сидел Емеля и нетерпеливо вздыхал:
— А побыстрее нельзя? Меня дома заждались! Мне Маруська голову оторвет!
— Все претензии вон Изольде предъявляй! А меня не торопи, а то отправлю тебя не в твою Степановку, а в деревню Гадюкино.
Изольда рыдала в шелковый платочек:
— Лео, не оставляй меня!
Мужик вздохнул:
— Да не могу я! Говорю же, дома жена и пятеро ребятишек!
Люська, наконец, заполнила бланк, в котором указала, как правонарушение, увод из семьи мужика Емели посредством колдовства. Подумала и дописала: "несанкционированное выращивание молодильных яблок".
Дальше следовало подписать свое донесение. Люська подумала и написала внизу: "инспектор Люси, подпольная кличка Герда". Гриша разберет. Поставила на бланк печать "Отправлено". Бланк тут же засветился и пропал.