— Лолушко, тебе еще что-то нужно? — с намеком угрозы поинтересовался Харальд. Я и не нашелся что сказать. В моих планах дальше лука ничего не шло.

— Уже нет. Спасибо. Очень выручил ты меня, Харальд.

— Не хотел бы я попасть в те края, Лолушко, откуда ты родом. Ты сражаешься за город, и если для сражения за него тебе нужно оружие — кто вообще в здравом уме будет его продавать?! Любой отдаст даром!

Хевдингу мир компьютерных игр не понравился бы. Там посреди сечи может кузнец стоять и ремонтировать оружие за бешенные бабки, а не бесплатно. Даже если твой клинок затупился о плоть пожирающих мир демонов — товаро-денежные отношения это не отменяет.

— Спасибо еще раз.

— Пойдем, Лолушко. Выпьем. Завтра великий день.

Из лука я стрелял несколько раз. И честно говоря, думал попрактиковаться немного, но согласился.

Тем более, речь идет о внутрифракционных репутациях. Ведь, наверняка, у Харальда счетчик отношения ко мне сильно отличается от Бьорновского. Грешно рисковать таким отношением.

Да и выпить хотелось. За руль ж завтра не надо. Так, всего лишь выйти на бой с армией Выводка. Впервой, что ли.

Эль оказался неплох. Меня расслабило уже после первой кружки. На второй, я уже живо острил и ржал над грубыми рассказами участников Своры о былых походах. Истории изобиловали хвастовством. Героизмом. Черепа рабов Распятого проламывались десятками, во славу Одина, конечно.

На третьей кружке я понял, что завидую им. Завидую программам. Соленый ветер в лицо, ярость битвы, непременные победы. Боевое братство. Несмотря на то, что северяне по ту сторону считались грабителями, разбойниками и убийцами — было в них что-то притягательное.

Но ведь, как говорят, злодеи, с которыми сталкиваются наши герои, это герои наших врагов.

Когда меня отключило — репутации осталось всего один процент до 100. Но сил на шутки уже не было. Спать я остался там, где и пил.

Утром меня растолкал хищно скалящийся Ньял.

— Пора, малыш, — обдал он меня перегаром. Я продрал глаза, ошеломленный, раздавленный и не понимающий, где нахожусь.

— Уже рассвет, — уродливоротый клацнул зубами. — Собирайся.

Стих даже ветер. Флаги Бергхейма безвольно обвисли. Город молчал. Харальд собрал свою небольшую армию на центральной улице и ездил мимо бойцов на коне, вглядываясь в мужественные лица. Я остановился на крыльце, облокотился на перила. Чего они в такую рань собрались? Посланник Выводка дал нам два дня. Если я не ошибаюсь — время еще есть.

В тишине городка слышался только стук копыт. Белый жеребец хевдинга степенно вышагивал среди людей и те почтительно расступались. Харальд вглядывался в лица, воины молча наблюдали за предводителем.

Ньял бесшумно сбежал по лестнице, смешался с прочими бойцами.

Игра в гляделки продолжалась, наверное, дольше приличного. Как раз за гранью когда торжественность перетекает в пафос. Или у них так принято? Иногда Харальд склонялся в седле, и хватался за протянутую руку, будто меряясь силой, улыбался и так же молча отпускал соратника. Порою кто-то хлопал вождя по бедру и тот отвечал взмахом руки.

И никто не говорил ни слова!

— Сегодня многие из нас отправятся в чертоги Одина, — наконец, заговорил Харальд. Он остановил коня, привстал, оглядываясь. — Уверен, каждого из вас он примет, как героя.

Викинги молчали.

— Мы сражались в одном строю множество раз, братья.

Голос хевдинга окреп.

— И я знаю, что среди вас нет трусов. Что я могу положиться на каждого в самой лютой сече, которую уготовят нам Боги! Нет лучшей компании, братья, чтобы уйти к всеотцу! Если норны спряли свои нить так, что сегодня я увижу свою смерть — то хочу сказать, я горд, что бился вместе с вами. Горд, что знал каждого из вас!

Фатализм по-северному. Но что-то в этом было. Меня, правда, не проникало. Я покосился в сторону западных ворот. Повозка с водруженной на нее клеткой ждала своего героя, то бишь меня. Когда ее вытащат на поле — это будет цитадель Лолушки, в которой полоумный шут с луком будет сеять добро там, куда дотянется.

Харальду эта идея показалась дурацкой, но я снова настоял.

— Я знаю, что все вы рветесь в бой. Знаю, что многие хотели бы пойти с нами. Пойти со Сворой. Будьте терпеливы. Сегодня сталь каждого из вас вкусит вражеской крови, — продолжал хевдинг. — То, что ждет нас за стеной, — он указал куда-то на юг, — лишь начало. Немного разогреться перед главным боем!

Глядя на бойцов, я все меньше боялся того, что ждало нас в полях. С вундервафлей Тора, вчерашней подготовкой и такой оравой головорезов — свалим всех за милую душу.

— Наш самый главный враг прячется в Чащобе. И сегодня мы избавимся от Выводка!

Нестройный гул одобрения смешался с моим недоумением. Это что за лирическое отступление? Какая Чащоба?

— Он пришел к нам с угрозой? Мы ответим. Ответим так, что навсегда очистим наши леса от проклятой мерзости! Сегодня наш бой закончится в его логове!