Он до сих пор не мог взять в толк, почему Джозеф принял его и даже полюбил, тогда как его мать и сестра дни напролет говорили, какой он ужасный человек, а нерешительный отец не смел перечить, хоть никогда и не соглашался с ними.

Тем не менее, он ценил эту дружбу. Хоть и не тешил себя надеждой. Джозеф еще мал и сотню раз успеет передумать свое отношения к незаконнорожденному старшему брату. Особенно, когда в его голове появятся серьезные мысли о престолонаследии и власти.

Но… пока у него был хотя бы один открыто любящий его человек. И этого достаточно.

Грегор невольно перевел взгляд на Мирну, и в районе солнечного сплетения закопошилось неприятное чувство.

«Достаточно ли?», - подумалось ему.

Ему сложно было понять, что происходит. Еще ни перед одной женщиной он не попадал в такой просак. Еще никогда не корил себя за грубость. И уж тем более - не решался на глупые и отчаянные поступки ради кого-то, как это случилось сегодня. Почему девушка с севера стала для него такой особенной? Почему сейчас он не мог отвести от нее взгляд? И почему, зная, что после их разговора в шатре, заслужить снова ее расположение будет невероятно сложно, он все равно продолжал мечтать о ней?

Он не мог влюбится. Особенно так просто и без причины. В этом Грегор был уверен.

Почти уверен.

Затянувшаяся безмолвная дуэль между княгиней и графиней окончилась проигрышем последней.

Удивительно, но Виолетта первая не выдержала взгляд Мирны, и Грегор с восхищением подумал, что княгиня не так проста и беззащитна, как может показаться.

Во имя Святого! Так хотелось раскрыть все ее тайны!

Графиня Стивенс чуть заметно кивнула, будто отвечая на немой вопрос княгини, и спешно ретировалась.

– Я так перепугался за тебя, - лепет Джозефа вернул графа Фаулза к насущному. Он почувствовал обжигающую влагу на плече – маленький принц расплакался.

– Ничего, я крепкий, - успокоил его Грегор, осторожно отстраняя от себя и мягко улыбаясь.

– Т-точно?

– Не волнуйтесь, - у Мирны это вырвалось само собой, - у нас на севере говорят, что дурака и молотом не расшибешь.

Джозеф звонко рассмеялся, а княгиня налилась краской. Она не собиралась говорить ни с графом, ни о графе!

Какой из злобных богов дернул ее сейчас за язык?

У Грегора же лицо так и просияло, что вынудило Мирну смутиться еще больше и опустить лицо.

Граф Фаулз достаточно пожил на земле, чтобы знать – если женщина шутит над тобой после ссоры, то она тебя простила.

Даже если сама еще не поняла этого.

И все после того, как он себя вел! У девушки, стоявшей перед ним, доброе сердце и чистая душа.

Хоть бы двор не сломал ее…

Но он уже взялся за это. Сплетни уже кружились над ней, как стервятники над умирающей ланью, коварные дамы уже вплели ее в свои интриги, а те, кто еще не успел – уже точат на нее зуб. Особенно Виолетта. Появление Мирны здесь натолкнет ее на определенные мысли...

И далеко не факт, что его выходка убережет княгиню от его бывшей возлюбленной. Графине Стивенс придется затаиться ненадолго, выждать, когда двор перестанет интересоваться ею и природой ее взаимоотношений с бастардом, а потом она может нанести удар...

Грегор, конечно же, к тому времени постарается придумать что-то еще. Однако... Помимо Виолетты у княгини Дурхама могли появиться и другие недоброжелатели, о которых ни то что он не знает - сама она не догадывается.

Эту удивительную, уникальную девушку вскоре либо растопчут, либо ее душа почернеет также, как когда-то почернела его собственная.

И Грегору тяжело было сказать, что хуже.

– Я не буду вам мешать… - вдруг сказала Мирна, явно намереваясь покинуть комнату.

Ей стало неудобно. Она даже слегка смутилась.

Отводя Джозефа к брату, княгиня рассчитывала, что когда увидит графа Фаулза, почувствует к нему лишь презрение. Возможно, будет и чуточка жалости, как-никак он пострадал на турнире... Но на этом все.

Но ни того, ни другого она не ощутила. Вместо жалости было облегчение, будто бы она искренне волновалась за его здоровье. А вместо презрения... Сложно сказать, что это за чувство. Нечто, похожее на сомнение в его виновности, корысти по отношению к ней. Глядя в его серьезные пронзительные глаза, Мирна опять оробела и вдруг поймала себя на мысли, будто бы граф Фаулз действительно неправильно понял ее тогда, а она неправильно поняла его.

«Я всерьез ищу ему оправдание? С какой это стати?!», - подумала она и тут же сильно на себя разозлилась.

Потому-то ей и захотелось поскорее уйти, но усевшийся на кровати Грегора Джозеф подскочил на месте и воскликнул:

– Нет! Останьтесь! – его лицо приобрело такое жалобное выражение, что ни одна дама не устояла бы.

А у такой доброй души, как Мирна, не было ни шанса.

Неожиданно граф Фаулз решил спасти ее от чар младшего брата:

– Миледи просто боится нам помешать. К тому же… Она может чувствовать себя неудобно в обществе двух мужчин.