Пытаясь как то бороться с «обувным» кризисом, уже в 13 января 1915 года командование Русской императорской армии разрешило шить для солдат сапоги с укороченными на 2 вершка (5 сантиметров) голенищами, а затем последовало предписание выдавать солдатам, вместо положенных по уставу кожаных сапог, ботинки с обмоткам и «парусиновые сапоги», то есть сапоги с голенищами из брезента.

Лето 1917 года. Солдаты русской армии. Слева в кожаных сапогах, справа в брезентовых или, как тогда говорили, «парусиновых» сапогах

До войны рядовым русской армии полагалось всегда носить сапоги, теперь же для работ «вне строя», чтобы сберечь сапоги от лишнего износа, разрешили выдавать солдатам любую другую имеющуюся в наличии обувь. Во многих частях наконец стали использовать шкуры забитого на мясо скота дня изготовления примитивных кожаных лаптей.

С подобной обувью наш солдат впервые познакомился ещё во время русско-турецкой войны 1877-78 годов в Болгарии. У болгар кожаные лапти именовались «опанками», и именно так они названы, например, в приказу по 48-й пехотной дивизии от 28 декабря 1914 года. В самом начале войны эта дивизия из Поволжья была переброшена в Галицию и уже через несколько месяцев, столкнувшись с нехваткой сапог, была вынуждена делать для солдат кожаные лапти-«опанки».

В других частях подобную обувку именовали на кавказский манер «каламанами», по названию лёгкой кожаной обуви горцев, или на сибирский манер «котами» (ударение на «о»), как сибиряки называли женские полусапожки. В 1915 году такие самодельные кожаные лапти уже были распространены по всему фронту.

Так же солдаты плели для себя обычные лапти из лыка, а в тыловых частях и запасных батальонах изготавливали и носили сапоги и ботинки на деревянной подошве. Вскоре армия даже начала централизованную закупку лаптей. Например, 1916 году и з города Бугульма Симбирской губернии местное земство поставило в армию 24 тысячи пар лаптей на сумму в 13740 рублей. То есть пара лаптей из Поволжья обходилась армейской казне в 57 копеек.

Понимая, что силами отечественной промышленности и крестьянскими лаптями с дефицитом армейской обуви быстро не справиться, царское правительство уже в 1915 году обратилось за сапогами к западным союзникам по «Антанте».

Осенью 1915 года в Лондон из Архангельска отплыла русская военная миссия адмирала Александра Русина с целю разместить во Франции и Англии русские военные заказы. Одной из первых, помимо просьб о винтовках, стояла просьба о продаже для нужд России трёх миллионов пар сапог и 3600 пудов подошвенной кожи.

Сапоги и обувь в 1915 году, не считаясь с расходами, пытались экстренно купить по всему миру. Для солдатских нужд пытались приспособить дажепартию резиновых сапог, закупленных в США, однако по гигиеническим свойствам они оказались не приспособлены к повседневной носке.

Как позднее вспоминал генерал Лукомский, начальник мобилизационного отдела русского Генштаба: «Пришлось уже в 1915 году сделать очень крупные заказы на обувь – преимущественно в Англии и в Америке. Эти заказы обошлись казне очень дорого; были случаи крайне недобросовестного их выполнения, и они заняли очень значительный процент тоннажа судов, столь драгоценного для подвоза боевых припасов».

Немецкий Knobelbecher и английские Puttee

Трудностью с обувью, пусть и не в таких масштабах, испытывали почти все союзники и противники России по Первой мировой войне.

Из всех стран, отправивших на бойню свои армии в 1914 году, полностью одеты в кожаные сапоги были только солдаты России и Германии. Армия «Второго Рейха» начала Первую мировую войну в сапогах образца 1866 года, введённых ещё армией Пруссии. Как и русские солдаты, немцы тогда предпочитали носить солдатский сапог не с носками, а с портянками – Fusslappen по немецки. Но в отличие от русских, сапог немецкого солдата имел голенища на 5 сантиметров ниже и был скроен иначе, его голенища сшивались двумя швами с каждого бока. Если все русские сапоги были обязательно чёрными, то в армии Второго рейха некоторые подразделения носили коричневые сапоги.

Подошва укреплялась 35–45 железными гвоздями с широкими шляпками и металлическими подковами на каблуке – таким образом метал покрывали почти всю поверхность подошвы, это придавало ей долговечность и характерный лязг, когда колонны германских солдат шагали по мостовой. Масса металла на подошве сохраняла её во время долгих маршей, но в сильные холода это железо промерзало и было способно застудить ноги солдата.

Кожа так же была несколько жёстче, чем у русских сапог, не случайно немецкие солдаты в шутку прозвали свою казённую обувку Knobelbecher – «стакан для игральных костей». Солдатский юмор подразумевал, что нога болтается в действительно жёстком и крепком армейском сапоге, как кости в стакане.

В итоге более низкий и жёсткий немецкий солдатский сапог был чуть крепче русского – если в мирное время в России пара сапог полагалась солдату на год, то в экономной Германии на полтора года. Но в морозы, этот подкованный массой металла сапог был неудобнее русского. Впрочем, когда он создавался в 1866 году, Генштаб Прусского королевства планировал воевать только против Франции или Австрии, где не бывает морозов 20 градусов ниже ноля.

Французская пехота начала Первую мировую войну не только в синих шинелях и издалека заметных красных штанах, но и в весьма любопытной обуви. Пехотинец «Третьей республики» носил кожаные ботинки «образца 1912 года» – по форме это точь-в-точь современная модельная мужская обувь, только вся подошва была проклепана 88 железными гвоздями с широкой, почти в сантиметр шляпкой.