Мне кажется, он сейчас заплачет.

— Егор, ну что непонятного я тебе говорю? Не собираюсь я ни с кем встречаться! Ни с тобой, ни с кем-то еще. И дело не в тебе, а во мне. Просто я не хочу. Просто у меня нет такой потребности. Просто у меня другие интересы по жизни: учеба и будущая работа. Все. Я не из тех, кто пускает слюни по мальчикам и мечтает о свиданиях!

— Кристина, ну как я могу помешать тебе учиться?

Я не успеваю ничего ответить, потому что слышу голос приближающегося отца. Черт, хоть сквозь землю провалиться.

— Так, а это что у нас тут за Ромео? — Папа, посмеиваясь, подошел к Егору. В свете фонаря во дворе я вижу, что галстук у отца ослаблен, а пальто расстегнуто. Он поднял голову наверх и посмотрел на меня. Его лицо блестит жирным блеском, как после тяжелого трудового дня. Но, несмотря на усталость, ситуация папу явно забавляет. — А ты, Джульетта, что же гостя дорогого на чай не пригласишь? Он к тебе с гитарой, с песней, а ты… — говорит мне папа укоризненным тоном, но я вижу, что глаза его смеются.

Я беспомощно вздыхаю. Приличия, будь они неладны.

— Не успела еще.

— Игорь Петрович, разрешите представиться, — начал Кузнецов, протягивая отцу руку, — меня зовут Егор. Я одноклассник Кристины.

— Очень приятно, Егор, — папа ответил на его рукопожатие. — Ну, чего стоим? Пойдемте чай пить!

Застрелиться.

Сидим на кухне втроем. Папа ест, мы с Кузнецовым пьем чай. Мои глаза то и дело норовят закрыться, поэтому, чтобы не уснуть прямо тут при всех, приходится поддерживать голову рукой.

— Ну, Егор, рассказывай, какие у тебя намерения по отношению к моей дочери? — Папа спрашивает насмешливым тоном.

— Самые серьезные, Игорь Петрович!

— И что же моя дочь?

— А ваша дочь все никак не соглашается пойти со мной на свидание.

Папа удивленно повернул ко мне голову:

— Кристиночка, как же так? — и незаметно для Егора подмигнул мне.

Спокойно, Кристина, спокойно. Вспомни, чему учил отец: первое правило поведения на переговорах — самообладание. Никогда не выдавай своих настоящих эмоций. Потому что они в любой момент могут быть использованы против тебя.

— Слишком плотный график, пап. Школа, волейбол, репетиторы, стажировка в твоей компании. Как-то некогда, — я сочувственно улыбаюсь Егору.

Папа пристально на меня посмотрел, отправляя в рот кусок мяса.

— Ну, допустим, от стажировки у себя я могу тебя освободить.

О нет, только не это!

— Это нецелесообразно, пап. Тебе на мое место тогда придется нанимать сотрудника. Это дополнительные расходы. А сейчас кризис, наоборот, нужно резать косты. А так в моем лице ты имеешь бесплатную рабочую силу.

Правило номер два — выдвигай перед оппонентом аргумент, который несет для него выгоду.

Отец мгновение молчит, но потом все же продолжает.

— Дочь, скажи, а зачем тебе волейбол в жизни нужен?

— Для портфолио. Если я все-таки решу поступать в западный вуз, то меня туда будут не по ЕГЭ принимать, а по резюме. Один из пунктов в нем — спортивные успехи.

Правило номер три — теперь выдвигай перед оппонентом аргумент, который несет выгоду для тебя. Оппонент должен знать, что ты готов на компромисс, но не в ущерб своим интересам.

Егор смотрит на нас и недоумевает. Наверное, тихо радуется, думая, что понравился моему отцу и тот искренне уговаривает меня пойти на свидание. Вот только Кузнецов не знает, что у нас сейчас с папой игра в «Переговорщика».

Когда мамы не стало, отец заменял мне обоих родителей, как мог. Его бизнес стремительно развивался и требовал все большего присутствия отца в офисе. Из-за этого папа не мог проводить со мной много времени дома, играть в куклы, катать меня на велосипеде или водить в зоопарк. Но он не хотел полностью сбрасывать меня на нянек, поэтому часто брал к себе на работу.

Наверное, со стороны это забавно смотрелось: за круглым столом строгие мужики в деловых костюмах обсуждают важные проекты, а в углу десятилетняя девочка в розовом платье. Вот только в куклы на совещаниях отца я не играла, а внимательно слушала все, о чем говорил папа со своими подчиненными или партнерами. Я и половины их терминов не понимала, но мне все равно было ужасно интересно, и я впитывала каждое слово.

А однажды после тяжелых переговоров, на которых я также присутствовала, папа посадил меня в свое кресло и спросил: