– Плохо, очень плохо, – чуть слышно прошептал Назгулеску.

Дело действительно обстояло плохо. Слишком большая добыча для небольшой по размеру засады.

– Передайте на батареи: авангард пропускаем!

Слава богу, что со связью на флотилии обстояли дела лучше, чем у кого бы то ни было. Это у британцев экипажи катеров в качестве средства связи используют рупор, да флажной семафор. А у Назгулеску все миноноски имели радиорубки и в добавление к ним все необходимое для создания сети полевой телефонной связи. Так что отдавать команды не демаскируя себя, было вполне возможно. Плохо было другое: похоже, что британцы предполагали наличие засады и на всякий случай приняли меры, чтобы не влететь в нее всем отрядом. Головной дозор – это еще не вся беда. Следовало решать, что делать с кордебаталией и арьергардом. Ни та, ни другой совместно в ловушку не попадали. Бить нужно было ли главные силы, либо пренебречь ими, пропустив дальше и заняться именно десантом. На то и другое сил не хватало. Хотя бы потому, что перезарядить торпедные аппараты после залпа не получится. Да на это и не рассчитывали изначально. Какая там перезарядка, под оружейно-пулеметным и артиллерийским огнем? А потому, пустив торпеды, торпедисты должны были бежать в укрытие и сидеть в них до конца боя.

– Кордебаталию пропускаем!

Все правильно! Бить нужно десант. Пока он скучен, он уязвим. Уничтожение десантного отряда, лишает британцев смысла продолжать операцию. Скорее всего боевые корабли уцелеют. Черт с ними. Плохо другое – наличие дирижаблей. Уж если они возьмутся за огневые позиции, то мало никому не покажется.

– Торпедами пли! – адъютант передал команду на батареи.

Пошли поросята! Жаль, что только шесть штук. Но баржам это с лихвой хватит. А вот и ответ!

Первыми и очень быстро ответили катера, шедшие в охранении. По обнаружившим себя позициям торпедных батарей был открыт плотный пулеметно-артиллерийский огонь. Но это не страшно. Сейчас расчеты по ходам сообщения бегут в заранее обустроенные блиндажи. Настильный огонь им не страшен. А вот и дирижабли задергались! Жаль, что сейчас по ним нельзя открывать огонь. Правда, точность бомбометания так себе, но прямое попадание двадцатифунтовой авиабомбы – это смерть для всех, кто оказался сейчас в блиндаже. Что с десантом? Ты смотри, ни единого промаха. Про него можно забыть. Кто то конечно спасется, или его спасут, но вряд ли эти ребята сохранят при себе винтовки.

– Кордебаталия делает поворот «все вдруг»! – последовал доклад наблюдателя.

Сперва британские корабли били по торпедным батареям. Но это уже не имело значения. Теперь вопрос в другом: стоит ли затевать артиллерийскую дуэль или пусть сваливают? Хорошенько подумав, командор решил не мешать британцам спасать тех, кто сейчас спасается вплавь. Не из милосердия. Просто приходилось учитывать наличие дирижаблей. Стоит артиллерийским батареям себя обнаружить и дирижабли их быстро помножат на ноль. Остаться совсем без артиллерии и обученных расчетов не хотелось. А потому, пришлось сидеть до самых сумерек, выжидая, когда врагу надоест бомбить и обстреливать подозрительные места. Под вечер, противник оставил их в покое и убрался прочь.

А дальше все было как в песне. Ели, пили, веселились. Подсчитали – прослезились. Британцы конечно понесли урон, но на разгром это не тянет. Зато флотилия Назгулеску сейчас сильно убавила в плане ударной мощи. Потери в людях были конечно заметные, но вполне терпимые. Зато про использование торпед теперь придется забыть. Потому что после нанесения авиаудара по позициям торпедных батарей, от снятых с миноносок аппаратов осталась лишь груда искореженного металла. Да и расчеты проредило изрядно.

С артиллеристами дела обстояли лучше. За весь бой, они так и не произвели ни одного выстрела. Поэтому прицельного бомбометания и обстрела они избежали. Все снятые с кораблей пушки, а также трофейные орудия, были целы и невредимы. Расчеты тоже понесли не очень большие потери. Но это только начало. Британцы убрались, но могли и вернуться. И топить их было нечем. К тому же, проблема защиты от воздушного нападения стояла очень остро. К счастью, спустя пару дней, подошли главные силы флотилии. Наличие на самоходных баржах 63 мм зениток заставило британские и японские дирижабли держаться подальше от флотилии, а морские шестидюймовки были весомым аргументом для британских кораблей. Но командору и его штабу этого показалось мало.

– Нужно отдать должное британцам, они больше нашего понимают в иных вопросах. От наших шестидюймовок меньше толку на реке, чем от их корабельных гаубиц. Мы, камарады, рассуждали как обычные военные моряки, привыкшие к морским просторам. На море или большом озере, уместны именно те орудия, какие мы сейчас имеем. А на реке, все иначе. Даже обычный лес создает близкую линию горизонта, я уже не говорю о холмах и горах. Так что британцы правы: орудия с коротким стволом и большим углом возвышения будут более уместны. В общем, флотилию придется срочно перевооружать.

То, что придется повременить с дальнейшим наступлением вверх по Юкону, стало ясно после того, как была произведена разведка. Результаты ее не радовали. Как и предполагалось, британцы далеко не ушли. В районе лагеря Рампарт ими оборудуется стоянка для боевых кораблей, а на острове Гарнет – позиции береговой батареи. Кроме того, по сообщениям из Доусон-Сити, в дополнение к «Альберте» и «Манитобе» отправлен речной монитор «Клайв» и несколько вооруженных пароходов.

– Значит, Республику Клондайк мы уже спасли, – сделал вывод Назгулеску и штабные офицеры в этом с ним полностью были согласны.