Роман служит продолжением истории "Мальчика на качелях" и "Отпуска без содержания". Сюжет основан на реальных событиях. Герой пытается осознать перемены, произошедшие в его жизни после возвращения из Америки, ловит подсказки в собственных снах, в разговорах со случайными попутчиками, пытается уловить ту нить, которая выведет его из лабиринта заблуждений и ложных представлений о самом себе.
Это книга о приключениях с погружением в подсознание и неожиданными поворотами сюжета, в которых отражается внутренняя жизнь героя.
Его отношения с главной героиней проходят испытания, которые становятся тем краеугольным камнем, вокруг которого собирается новая личность героя романа.
Этот роман откровенная и подробная хроника трансформаций главного героя, испытывающего настоящие перегрузки в ходе своего путешествия, которое он совершает из внутренней пустыни к новой земле, где он обретает свой дом, любимую женщину и полную свободу самовыражения.
Содержит нецензурную брань.
Я пью вино – вино пророчеств,
сон – лучшее из одиночеств
Сегодня приснилось, что у меня так заросло щетиной лицо, что казалось совершенно черным. Людей это пугало, но я думал о том, что стоит мне побриться, и все станет на свои места. И все-таки, черное лицо это что-то новенькое, таким я себя еще не видел никогда. Полагаю, что это к большим переменам, что в общем-то нетрудно предугадать, я действительно меняюсь, и меняюсь так кардинально, что это даже некоторых людей пугает.
Может быть во мне проявляется демоническая природа, но внутренне я не испытывал ни страха, ни удивления, я чувствовал, что либо это временно и не затрагивает основы моего характера, либо это и есть мое истинное лицо, которое нет смысла скрывать дальше.
Если бы кто-то сказал мне, что я демон, то я бы наверное нисколько не удивился. Мне комфортно в своем состоянии, поскольку даже в таком виде находятся люди, которые меня принимают таким, какой я есть.
Во сне я был одет в цивильный костюм, и все говорило за то, что я нахожусь на службе. Что ж, таким я себя и ощущаю – человеком без лица, действующим по предписанным мне правилам. Никто не знает, что у меня на уме, никто не видит моего лица, и то, что оно скрыто черной щетиной, наводит на людей страх. В то же время, я один из них, мне достаточно будет побриться, чтобы не отличаться от других людей. И все же, у меня есть сомнения на этот счет. Достаточно ли будет простого посещения парикмахера, чтобы вернуть мне прежний облик? Что если мне понравиться быть в том виде, в котором я увидел себя во сне? Мне скучно быть просто человеком, и мне нужно занятие, чтобы я не скучал.
Я выбрал себе занятие на первое время – я пишу. Когда я сомневаюсь в том, что я написал, я спрашиваю мнение своей подруги:
– Мне кажется я пишу неровно – говорю я ей.
Подруга подходит к окну и говорит мне:
– Смотри, за окном идет дождь, он идет ровно или неровно?
Она права. Как же она права. Она ничего не понимает в литературе, и все же, она понимает в чем-то больше, чем я.
Очень смешно, но я испытываю облегчение. Я – дождь. Очень неровный, но иду постоянно.
В первый год, что я прожил в Америке, я с энтузиазмом брался за любые случайные заработки, надеясь найти на этом «поле Чудес» свою золотую жилу. Я работал парковщиком автомобилей, некоторые из них были с механической коробкой передач, другие заводились простым нажатием кнопки. Все эти нюансы плохо укладывались в моей голове и случались ужасные казусы, про которые лучше не вспоминать. Через несколько часов работы меня с нее выгнали, и это к добру, я полагаю, потому что машины были дорогими и мне бы еще долго пришлось возмещать нанесенный ущерб. Я так нуждался в работе, что был готов учиться по ходу, методом проб и ошибок.
Я подавал одно резюме за другим, посещал собеседования, брался за любую работу, которую мне предоставляли временные агентства по трудоустройству.
Помимо работы на парковке мне запомнилось то, как я работал в крутом американском госпитале в качестве пожарного инспектора. Дело было в том, что на какое-то время в госпитале вышла из строя система пожаротушения, и выход был найдет в том, чтобы поставить людей, которые будут всю ночь ходить по всем помещениям госпиталя и принюхиваться, пытаясь убедиться в том, что нигде не пахнет дымом. Первое место в списке самых идиотских работ, которыми мне приходилось заниматься в жизни.
Госпиталь расположен на вершине горы, куда ведет специальная канатная дорога. С верхней точки открывается фантастическая панорама города и иногда сюда забираются туристы, чтобы полюбоваться открывающимся с горы видом. Пациентов в госпиталь доставляют всеми видами транспорта. Я видел, как однажды на крышу садился вертолет. Во время дежурства была возможность пройти по всем помещениям, куда вход только по специальному пропуску.
Я проходил все эти круги жизненного цикла раз за разом, как того требовала инструкция. 11-й этаж – спящие младенцы, 12-й – травма, 13-й – поддержание жизнедеятельности. Веселее всего в травме. Персонал молодой, энергичный, у них все время что-то падало. Больше всего поразило то, что я входил в палату с младенцами без всяких дополнительных проверок состояния моего здоровья, в рабочей робе, без бахил и марлевой повязки. По-началу я думал, что младенцы тоже в отключке, однако под утро они начали подавать голоса и стало как-то по-веселей. В общем, не такой уж он и страшный этот американский ад. Я просто удивился, насколько легко было оказаться там, где жизнь и смерть соседствует друг с другом, словно в каком-то фильме ужаса, но никого это не удивляло и не пугало.
Через год поисков и случайных приработков, мне подвернулась работа по производству подошв на фабрике кроссовок Nike, и это уже была постоянная работа, которая пусть и оплачивалась не слишком хорошо, но все-таки позволяла надеяться на то, что моя рабочая квалификация со временем вырастет. Я периодически выводил из строя какие-то машины и механизмы. Возможно причиной тому было то, что подходил я к ним слишком утилитарно. Как истинный гуманитарий, я не знал, что у машин есть душа и обращение с ними требует деликатности. Я ненавидел машины и они мне отвечали той же монетой.
«Nike» нанимал сезонных рабочих через специально созданное агентство, на срок до одиннадцати месяцев, а потом увольнял их, экономя на страховке, заработной плате и бенефитах, которые предприятие вынуждено было выплачивать постоянным работникам. Я получал минимальную заработную плату и мои шансы устроиться на фабрику на постоянной основе были весьма призрачными. И в то же время, фирма везде рекламировала себя как передовое предприятие, где созданы благоприятные условия труда, исключающие расовую дискриминацию и неравенство. На самом деле, они зарабатывали миллиардные барыши на дешевом труде выходцев из Африки и Азии, вынося основные производственные мощности за рубеж. Посредническое кадровое агентство ухитрялось экономить даже на обязательной медицинской проверке работников, заставляя оплачивать драг-тесты из своего кармана. Спустя год после своего увольнения, я получил в качестве компенсации за это мошенничество сто долларов, благодаря тому, что кому-то пришло в голову подать на агентство в суд и выиграть дело.