— Иногда.

— Почему отказываетесь?

— Если я скажу, что из этико-моральных причин, вас такой ответ удовлетворит?

— Я его приму, хоть он с вами и не вяжется.

— Почему?

— Вы авантюристка.

— Не замечала за собой такое.

Он хотел что-то еще сказать, но скривился от боли.

— Господин Греков, я сейчас вызову скорую. Что болит?

— Желудок, как всегда.

— Наверняка ничего не ели целый день, вот теперь и расплачиваетесь, а с вашим гастритом…

— А это вам откуда известно?

— Мама ваша сказала, что у вас проблемный желудок. И что в запале энтузиазма вы про еду забываете.

— А вы всегда о ней помните?

— Нет, но меня обычно начинает качать, и я тут же о ней вспоминаю. Шоколадку с собой таскаю на этот случай, но в эту сумочку она не влезла.

Греков усмехнулся, видимо, о вместительности женских сумочек он был наслышан.

Я порылась в аптечке, выудила нужное лекарство.

— Вот, выпейте.

Греков нехотя выпил. Отпросилась из кабинета, позвонила Юрасику, его ресторан был ближе всего к офису, и попросила прислать овсяную кашу на воде, чего-нибудь еще легкого и для себя торт шоколадный. Женская жалость — великая погибель женщин, вот я уже Павлина начала жалеть. Предупредила секретаря, что прибудет курьер из ресторана, чтоб она связалась с охраной и принесла все в кабинет. С чувством выполненного и перевыполненного долга я вернулась к Грекову, ведь надо наконец-то выяснить из-за чего я здесь столько времени торчу.

— Вам лучше?

— Лучше, спасибо. Ладно, надо делами заниматься. Вы давно ездили по Золотому Кольцу?

— В молодости была экскурсия.

— В молодости?

— В юности.

— Так, придется вам освежить юношеские воспоминания и прокатить по Золотому Кольцу моего партнера из Штатов.

— Но это может сделать какое-нибудь турагентство.

— Мне нужно, чтоб это сделала ваша контора. Понимаете, человек совершенно не умеет пить, я не хочу потом читать о его подвигах в газетах. Ему загорелось увидеть Золотое кольцо и попробовать русской водки, я его сопровождать не смогу. А у вас неплохо получается не попадать в объектив, когда об этом просят.

— То есть надо организовать поездку, знакомство с историей Руси и при этом контролировать его, скажем так, деликатно, и решать возникающие проблемы.

— Правильно.

— Немного не наш профиль, но это не сложно.

— Будет и ваш профиль, небольшой ужин при его отбытии.

В дверь постучали, и Жанна, так звали вечернего секретаря, внесла снедь из ресторана. Поблагодарила девочку и накрыла на стол, все для чая было в кабинете, его я сделала для себя.

— Я не собираюсь вас с ложечки кормить.

— Зачем это?

— Вам надо поесть, а то приступ повторится.

— Я не хочу.

Вот почему упрямство мужское проявляется в такие неподходящие моменты, болит же, нет, будет изображать из себя стойкого оловянного солдатика.

— Как хотите, можете загинаться и дальше.

Я достала свой кусочек торта и стала пить чай. Греков все же сел, и стал есть.

— Так, у меня вопрос по работе, девочек мне ему искать не придется?

— Нет, а что часто приходится искать?

— Клиенты разные бывают.

Я решила отгородиться от дальнейших уточнений по этой теме и позвонила Дену узнать, как дела, директор сообщил, что завтра будет серьезный разговор. Что-то не очень приятное случилось, раз разговор состоится не в конторе, а в клубе. Часы уже показывали половину двенадцатого, пора домой.

— Это все, что мы должны сделать?

— Пока да.

— Тогда я с вашего позволения поеду домой.

— Я вас отвезу.

— Такси вызову.

Но его взгляд заставил меня согласиться, так как он решил, что отвезет меня, а мое мнение его мало волновало. "И ведь никакие разрушения и преграды не остановят русского человека, желающего сделать добро".

Я уже ужасно устала от шпилек в голове и на ногах, если от туфель пока не могла избавиться, то от пучка вполне. В фильмах героиня обычно сексуально вытаскивает шпильку, и волосы шелковым потоком опускаются ей на плечи. У меня так не получилось. Во-первых, прическа держалась не на одной шпильке, во-вторых, прическа не пожелала рассыпаться шелковым потоком, пришлось несколько раз потрясти головой и даже помочь руками рассыпаться волосам по плечам. Греков с усмешкой наблюдал за моими телодвижениями, вот у его любовниц, наверняка, волосы рассыпаются по плечам сразу. Павлин осторожно пропустил прядь между пальцев и удивленно изрек:

— Нежные.

— А какие они должны быть?

— Колючими.

— Это еще почему?

— Вы же дикобраз, вся в иголках.

— Я не дикобраз, — обиженно пробормотала я, садясь в машину. Греков только усмехнулся. До моего дома добрались быстро, поблагодарила и распрощалась как можно быстрей. Дома рухнула на кровать и попыталась подвести итоги сегодняшнему вечеру, но почему-то их не было. Только романс про "Калитку", что так и не услышала сегодня, крутился в голове.