– - Непроходимая глупость,-- сказала раздраженно Леля.-- Если бы нас не обманывали, мы бы захватили все, что нужно для оспы. А сейчас у нас ничего нет. Даже вакцины!

– - Да еще неизвестно, дурость тут или нет,-- заметил возница.

– - Ты что это городишь?
– - рассердилась сестра в золотых очках, Вера Севастьяновна.

– - А бис их знает,-- пробормотал возница.-- У начальства на все есть своя думка. Начальство всегда дуже хитрое.

В хатах останавливаться было нельзя -- всюду лежали больные. Только один пустой стодол стоял на выгоне. Там разместилась чужая летучка. Мы перенесли в стодол свои медикаменты и вещи.

В чужой летучке работали врач, сестра и два санитара.

Мы застали в стодоле только сестру -- безбровое существо с надутым лицом. Трудно было добиться от нее хотя бы нескольких слов.

– - Ну и летучка, матери ее черт!
– - говорили наши санитары.-- Прямо погребальное братство!

Мы распаковали в стодоле медикаменты. Пришел врач из летучки. Это был еще не старый, но обрюзгший, заросший черной щетиной человек с заплывшими глазами.

– - Здравствуйте, пожалуйста!
– - сказал он, увидев нас. Казалось, он был неприятно поражен этой встречей.-- Вы имеете понятие, куда вы попали?

– - На черную оспу,-- ответил я.

– - Вот именно! А вы знаете, что такое верная оспа, молодой человек? Вы ее видели своими глазами?

– - Нет, не видел.

– - Честь имею вас поздравить с днем ваших именин! У вас есть вакцина? Нет? Здравствуйте, пожалуйста! Что же вы собираетесь здесь делать? Заводить граммофон? Слушать Вяльцеву?

Мы удрученно молчали.

– - Что касается меня,-- сказал врач,-- то хватит! Я не намерен больше валять дурака.

– - Как вы можете так говорить!
– - возмутилась Леля.

– - Мадемуазель!
– - врач сощурил глаза от злости.-- Не горячитесь! Это вам очень идет. Вы становитесь в гневе совершенно прелестной,-- но и только. Повторяю -- и только! Это пуф! Бессмысленные милые звуки. Мы с вами в капкане. Как это у Пушкина сказано: "Ах, попалась, птичка, стой, не уйдешь из сети"? Кажется, так?

– - Вы паясничаете, доктор,-- сказала брезгливо Леля.-- Это просто противно.

– - Смейся, паяц!
– - пропел доктор и рассмеялся.-- А что же мне остается делать? Может быть, вы подскажете мне выход из этого дерьмового положения?

– - Он пьян!
– - сказала Вера Севастьяновна.

– - Здравствуйте пожалуйста, пьян!
– - спокойно ответил врач, ничуть не обижаясь.-- Морфий у вас есть?

– - Очень мало. Но камфары много.

– - Если бы был морфий, я бы усыпил всех. И баста!

– - Довольно этой дурацкой болтовни!
– - сказал я грубо.-- Давайте нам все, что у вас есть. Мы сами будем работать.

– - Пожалуйста! Сделайте одолжение! Милости просим!
– - театрально воскликнул врач.-- Я отдам вам всю вакцину. Прививайте уже заболевшим. Потому что они все здесь больные. Это будет замечательный медицинский эксперимент.

– - Знаете что,-- сказал я и подошел к нему.-- Замолчите, или я вас выкину отсюда, несмотря на то, что вы капитан. Здесь-то уж нет никаких законов.

– - Совершенно верно,-- согласился врач.-- Законов нет. Как в чумном городе. Берите вакцину! Действуйте! А я хочу спать. Я не спал двое суток. Это тоже надо иногда принимать во внимание, господа идеалисты.

Он пошел в угол стодола, повалился на солому и, уже засылая, натянул на себя шинель.

– - Пусть спит, бог с ним,-- примирительно сказала Вера Севастьяновна.-Сестра, дайте нам вашу вакцину.

– - Напишите расписку,-- ответила сестра. Она, казалось, не обратила внимания на наш разговор с врачом. Я написал расписку, и сестра выдала нам вакцину.

– - Ну как?
– - шепотом спросила меня Леля.

– - Что как?
– - ответил я.-- Дело неважное. Вы побудьте здесь, а я сначала обойду с санитаром хаты. Посмотрю, что там.

– - Нет! Я вас одного не пущу. И не потому, что я без вас не могу.-- Она слегка покраснела.-- Нет! Просто вместе нам всем не будет так страшно.

Мы вышли вчетвером -- Вера Севастьяновна, Леля, я и санитар.

Серый дождь застилал поля. Как черные переломанные кости, валялась на огородах картофельная ботва. Была уже осень. Ноги расползались в раскисшей глине, смешанной с навозом и прелой соломой.

Ни одного дымка не подымалось над халупами. Но все же сильно пахло чадом, как от паленых перьев.

На задах деревни у околицы тлела куча перегоревшего тряпья. Чад шел от этой кучи.

– - То жгут всякие шмутки с больных,-- заметил санитар.-- Называется дезинфекция!
– - насмешливо добавил он, помолчав.