_ Ваши пос-материалы — отстой! — припечатывал он Касымова. — Дермище! В следующий понедельник предоставить новые макеты. И если опять будет такая же шняга, к чертям отсюда вылетишь за профнепригодность.

Касымов удручённо молчал, понимая, что после планёрки будет ещё второй раунд от Влада Стоянова. Правда, после Ремира это так, щекотка…

— Теперь ты, Штейн! — обратился он к начальнице отдела продаж. — Ну, давай пройдёмся по основным пунктам.

— Мы заключили… — дрожащим голосом начала Оксана Штейн, подглянув в ежедневник.

— Своими писульками можешь подтереться. Так же, как и ты, Касымов, своими. Меня интересуют только факты. А факты таковы: за минувший месяц у двух наших ключевых клиентов наблюдается существенный спад трафика. Это значит что?

— Что им, наверное, какой-то другой оператор предложил попробовать свои услуги…

— Именно! — щёлкнул длинными пальцами Ремир. — Сообразил-таки, Стоянов? А до этого о чём думал? Куда, твою мать, смотрел? В танчики рубился на рабочем месте? Цыц! Оправдываться перед жёнушкой будешь, почему тебя уволили. И за танчики мы потом отдельно потолкуем. Штейн! Касымов! Два самых жирных клиента уходят из-под носа! А вы умудрились это прошляпить! Вы хоть знаете к кому? Знаете, какие там тарифы? Какие условия они предложили? Нет? А что вы сделали, чтобы не дать клиентам уйти? Ничего? Тогда нахер вы вообще мне нужны?! Немедленно выяснить и завтра утром предоставить полную картину. Иначе я не понимаю, почему горстка рукожопых недоумков называет себя службой маркетинга и получает зарплату. У шпаны, которая граффити малюет на заборе, фантазии и то больше, чем у тебя, Касымов.

Ремир разошёлся. Смял макеты и швырнул в понурого маркетолога. И это, считай, легко отделался. Два месяца назад он, забраковав квартальный отчёт, не просто его смял, а кинул на серебряный поднос, на котором незадолго Алина принесла ему кофе, и поджёг. А чёрные ошмётки с подноса швырнул в лицо опешившей главбухше.

— А ты, Штейн, что хлопаешь глазами? Тётки на базаре, что торгуют мороженой камбалой, куда лучше секут в продажах, чем ты. Так нафиг ты мне сдалась? Объясни! А заодно объясни, почему дебиторская задолженность не снизилась, а даже наоборот приросла на три процента?

— Ремир Ильдарович, у нас не хватает людей в отделе, — отчаянно выпалила она. — Мы разрываемся! Иванова в декрете, Тишанина уволилась, Долгова ногу сломала, второй месяц на больничном. Мы реально просто разрываемся!

Ремир неожиданно прервал свою отповедь и, выгнув вопросительно бровь, повернулся к кадровичке Супруновой, дородной тётке с отёчным лицом тайной поклонницы Бахуса.

— Что у нас по кадрам? Почему вакантные места до сих пор вакантные?

— Эм-м… я же вам пересылаю все резюме. По вашему требованию. И всех, кого вы одобрите, приглашаю на собеседование. Вы же сами их всех забраковали.

— Ну так ещё бы! Из твоих кандидатов можно смело ярмарку дебилов устраивать. А мне нужны звёзды! Или хотя бы рабочие лошадки, а не серая, никчёмная масса. Мне вас-то, дармоедов, по горло хватает. Пусть хоть труженики тыла будут на высоте. И какого хрена ты, Супрунова, сидишь и выжидаешь, когда к тебе в руки приплывёт золотая рыбка? Ж***у свою хоть раз оторви от кресла и начни наконец действовать. Рекрутинговых агентств полно… В общем, сегодня до четырёх жду новый список кандидатов. Достойных, чёрт возьми, кандидатов, а не тех залётных куриц, что ты мне наприсылала. И если снова я не найду никого стоящего, пойдёшь уже в эти рекрутинговые агентства сама в качестве соискателя. Андестэнд? А теперь все вон!

Это его хамское «А теперь все вон!» никто и не подумал воспринимать, как оскорбление. Привыкли, во-первых, а во-вторых, после планёрки оно, хоть какое грубое, казалось долгожданным кличем, дарующем свободу, пусть и относительную. Лишь Макс Астафьев задержался, когда все остальные устремились чуть ли не наперегонки к стеклянным дверям.

— Рем, обсудим последнюю милю [1] до Зелёного Берега?

Без пяти четыре от Супруновой по почте пришло сообщение: «Уважаемый Ремир Ильдарович, отобрала несколько кандидатов. Прошу просмотреть и обозначить наши следующие действия».

В аттаче — винрарный файлик. В архиве — длиннющий список.

«Это несколько?! Идиотка! — выругался Ремир. — Поди наковыряла всех подряд откуда только можно в надежде хоть с кем-нибудь угадать. Будет ей завтра лезгинка с твистом».

От нечего делать он всё же просмотрел присланные резюме. 80 % — мальчики и девочки, амбициозные и высокомотивированные. 20 % — тёти и дяди под сорок и за сорок, с опытом, образованием и, вне всякого сомнения, какими-то проблемами. О проблемах, разумеется, ни-ни, но это и так понятно. Ибо кто в сорок ищет работу с нуля?

Ну и кого тут выбирать? Старую лошадку, что борозды не портит? Или глупого, но резвого жеребца?

Ремир флегматично, на автомате открывал вордовские файлы с резюме. Скептично кривился и тотчас закрывал.

«Одно и то же! Они там что, по одинаковому сценарию их заполняли? Все сплошь обучаемые, коммуникабельные и стрессоустойчивые. Тоска…».

В раздражении он щёлкнул следующий файл и, даже не успев прочесть имя-фамилию, не успев разглядеть маленькое фото, почувствовал, как ёкнуло сердце. Его сердце! Оно, в принципе, не ёкало никогда и ощущалось ну… таким мощным, исправным мотором, который знай себе молча качает кровь и никак хозяина не беспокоит. Разве что чуть накидывает пульс после кардиотренировок, но это стандартное, естественное явление. Как у всех. А сейчас… сейчас не просто же ёкнуло, а задрожало, заметалось вдруг в груди и никак не успокоится.