Она нереальная. Я никогда раньше не видел, чтобы девушки так двигались.

Я не могу оторвать от нее глаз весь вечер. Периодически я зажмуриваюсь и трушу головой, думая, что предо мной мираж, а не она. Мираж, а не девушка, которую я однажды очень сильно обидел.

Но нет. Это она. Настоящая.

Я наблюдаю за каждым ее движением. За тем, как она берет в руку бокал шампанского, как ударяется стеклом со своими друзьями, как делает глоток, как весело смеется, как двигает головой, как машет ресницами…

Я еще никогда не встречал девушек, которые бы делали это так, как она: грациозно, изящно, изысканно… Эпитеты можно перечислять бесконечно.

А еще от нее исходит просто мощнейший магнетизм, который пробирает до самых костей. Он гипнотизирует. Он завораживает.

Она будто с другой планеты. Космическая.

Она всегда была такой? Почему я не замечал этого, когда она 11 лет сидела по правую руку от меня?

Сердце обливается кровью, когда я понимаю, что такая шикарная девушка не может быть одна. Наверняка она уже давно замужем. Нужно быть полным ослом, чтобы не жениться на ТАКОЙ.

А еще нужно быть полным кретином, дебилом и мудаком, чтобы сначала 11 лет не замечать такую девушку, а потом очень сильно ее обидеть.

Мне никогда не вымолить у нее прощения.

— Ты замужем? — Спрашиваю не без горечи. Сейчас она ответит утвердительно, и я пойду повешусь.

— Нет, я не замужем. А ты женат?

Я не верю своим ушам…

— Нет. Я свободен. — Пытаюсь набраться сил, чтобы задать еще один вопрос. — Встречаешься с кем-нибудь? — Все-таки спрашиваю и начинаю мысленно читать молитву.

— Нет, я свободна.

Мое сердце, кажется, сейчас выпрыгнет из груди. Это просто невероятный подарок судьбы…

Я смотрю в ее прекрасные каре-зеленые глаза и четко понимаю: я сделаю все для того, чтобы эта девушка была моей. В лепешку расшибусь, головой стену пробью. Но она будет моей.

А еще я сделаю все для того, чтобы она меня простила. Что угодно, все, что она попросит. На коленях стоять буду, серенады ей петь под окном, завтраки в постель носить, сдувать с нее пылинки… Я все сделаю, только бы заслужить ее прощение.

Когда она садится в мою машину, салон тут же наполняется ее запахом. Он пьянит.

И я будто снова оказываюсь в том саду, где сначала склоняюсь к ней за поцелуем, просто потому что мне скучно, а потом моментально теряю голову. Почему я не чувствовал этот запах, когда она 11 лет сидела в полуметре от меня?

Хотя нет. Все-таки иногда я его чувствовал. Когда она невзначай склонялась к моей тетради, чтобы указать на какую-нибудь ошибку. Или когда на физкультуре она пробегала мимо меня. Или когда опаздывала на урок, с шумом вваливалась в кабинет и поспешно плюхалась на соседний стул. А потом еще и придвигалась к моему уху и шептала:

— Ток, я пропустила что-то важное?

Да, я чувствовал тогда ее запах. Но на соседнем ряду прямо по диагонали от меня сидели ноги Яны Селезневой, облаченные в мини-юбку и шпильки, и почему-то они меня интересовали больше, чем запах Ксюши.

Какой же я был дурак…

И вот я везу ее домой и думаю о том, что хочу чувствовать этот запах вечно. Он такой нежный с едва уловимыми сладкими нотками. Даже не знаю, что может пахнуть так же. Мамины цветы в саду пахнут похоже, но я не знаю, как они называются. Теперь обязательно поинтересуюсь у нее.

Чем ближе ее дом, тем сильнее я проваливаюсь в воспоминание 12-летней давности.

Чем я руководствовался, когда прижал ее к дереву? Чем я руководствовался, когда писал ей то сообщение и поспешно добавлял в черный список, чтобы она не успела мне ничего ответить?

Я не знаю. У меня нет объяснения ни для нее, ни для самого себя.

Я отчетливо помню, что тогда на вечеринке меня покорил ее внешний вид. Помню, как думал тогда, что еще ни разу в жизни не видел ее в платье и на шпильках, потому что в школу она всегда ходила в джинсах и кроссовках. Иногда в балетках.

За джинсами и свитерами ее фигура не угадывалась. А тут она стояла передо мной в платье, отлично подчеркивающим приличную грудь и довольно не плохую попу. А еще красивую талию. И она еще тогда как-то так накрасила глаза, что их каре-зеленый цвет казался кошачьим.

Да, именно так. Я смотрел на нее и думал: кошка.

Но, конечно же, мне — мелкому кретину — была нужна только Селезнева со своими пергидрольными волосами. Поэтому я спокойно оставил Ксюшу одну, а сам свалил нарезать круги вокруг этой отштукатуренной, надеясь, что напоследок перед Гарвардом мне удастся с ней перепихнуться разок-другой.