– А как вышло что ты не обжёг пальцев, когда взял стопку?

Я сделал жест, будто хватаю стопку и опрокидываю её.

– Я думаю, она была у меня в руке меньше пяти секунд.

– У тебя на всё есть ответ. А если бы и у тебя были усы? Или у него не было бы?

Я посмеялся над этим.

– Тогда мне надо было бы придумать что-нибудь ещё, правда? Или ты думаешь, что я мог позволить тебе с ним потанцевать?

Мэрилин только закатила глаза. Она спросила меня, где я научился этому фокусу, и я долго и вдохновенно врал как занимался этим с друзьями в выпускном классе. На самом деле я научился этому в "Бочках". Я видел, до какой тупости это может дойти, один парень опалил себе усы, а второй был до такой степени пьян, что когда опрокидывал стопку, промахнулся мимо рта и пролил это себе на воротничок, который тут же загорелся. Это был сильный ожог. Я не думал, что когда-либо решусь на этот трюк.

Когда нам принесли напитки, мы стали заказывать подходящее блюдо из моря и с суши, говяжье филе и хвосты омаров, только пожалуйста, не пережаренных. Мэрили предложила попробовать её коктейль. Я так и сделал – очень сладкий и холодный, чтобы спрятать крепость, и дал ей лизнуть мой джин с тоником, который ей совсем не понравился. Мы ещё говорили о разных напитках, когда она спросила, откуда в её коктейле голубой цвет. Я вспомнил одну передачу по ТВ и описал процесс изготовления ликёров. Когда она спросила, откуда я это всё знаю, я опять рассказал историю о заявлении о приёме в РПИ.

– Ну ладно, довольно обо мне и моих аморальных привычках. Расскажи мне о Мэрили Лефлёр и её аморальных привычках.

– а нет у меня аморальных привычек, – запротестовала она.

– Да? Но это же самые лучшие привычки. И кроме того, я знаю, у тебя их целый букет.

– Например?

– Ну, ты болтаешься в домах студенческих братств, заманиваешь молодых парней драться на дуэлях, а потом спишь с ними. С моей точки зрения – довольно развратно.

Она усмехнулась

– Ты мне будешь это рассказывать без конца, правда?

– Я же тебе сказал – когда нибудь это станет классным рассказом для твоих внуков. Особенно в присутствии твоих детей, чтоб они повозмущались.

– Ну а тебе что рассказывала твоя бабушка? – парировала она.

– В годы Запрета на алкоголь родители моей мамы изготовляли выпивку в домашней ванне. Это в счёт?

– Это уже тенденция.

Я засмеялся, кивнул и согласился. Теперь я хотел, чтоб она рассказала мне о своей семье. Уже знал, конечно, но было классно и свежо услышать это заново.

Мэрилин была старшей из девяти детей и её мама сейчас носила десятого. Они, понятно дело, были римско-католической веры. Она ходила в религиозную школу, UCA, Католическая Академия Ютики., школа для девочек. Мальчишки ходили в Нотр Дам, которая ещё не стала школой совместного обучения до того, как она уехала в колледж. Следующие за ней семь детей оказались мальчишками, расти рядом с ними было нелегко в некоторых отношениях, но в других даже лучше. Во всяком случае, свою комнату она занимала одна.

– Значит, твоя мама не пользовалась Таблеткой.

– Это против правил, – ответила она.

– Да не той таблеткой. Я имел в виду аспирин. Он тоже предотвращает бременность.

– Это как? – спросила она с любопытством.

– Надо надёжно удерживать таблетку между ногами.

Лицо Мэрилин вспыхнуло улыбкой

– Очевидно, она никогда не учила этого урока!

Я вел разговор на том, как это – расти в такой большой семье, и это было нетрудно, потому что она была очень семейной девчонкой. Во многих отношениях – исключая встречу со мной – колледж Сент Роуз был для неё ошибочным выбором. Семья для неё была критически важна, и она была вдали первый раз в жизни. Без каркаса семейной жизни она плыла в море постоянных перемен. Хотя она об этом не упоминала, я знал из прошлой жизни что академически она была на испытательном сроке после первого семестра. Ей не хватало сосредоточенности и дисциплины в учёбе. Ещё я повернул её рассказ в сторону детей и их обучения. Она собиралась специализироваться в обучении в начальной школе. Опять таки, недостаток сосредоточенности и желания станут серьёзной проблемой в будущем. Она после степени бакалавра так и не пошла в университет получить степень магистра, что почти обязательно, хотя многие школы отводят на это пять лет и согласны за это обучение заплатить.

Всё же мне нравилось слушать рассказ Мэрилин, такой молодой и невинной и полной планов на будущее. Я дал ей волю поболтать всласть, что было изумительно легко. Определённо, все наши дети удивились бы, если бы их мама остановилась в разговоре. Я рассказывал им, что она болтает даже во сне. Наконец, после ужина, коктейлей и десерта припло время уходить. Снег всё ещё потихоньку падал, но не очень прилипал. Я усадил её в машину и повёл обратно к Сент Роуз.

Я задержал её под навесом у дверей и поцеловал

– Хочу ещё раз увидеться.

– И я. Когда?

– Завтра. Или в понедельник. Или во вторник. Скажи когда.

– В следующую пятницу, – ответила она. – Знаешь, ты ведь ещё ничего не рассказал мне о твоей семье.

– Я даже близко не подошёл к такому количеству выпивки, чтоб начать тебе о них рассказывать.

Она открыла дверь в фойе здания.

– Дай мне свой телефон.

Она накарябала номер на клочке и я засунул его в карман. Ещё один последний долгий поцелуй – и я повёл машину обратно к себе.