Я вошел в неё безо всяких трудностей или преград. Джина не начала плакать или молить меня остановиться. Было невероятно узко, тепло и сочно. Может Джина и была девочкой, но какой-то девчачьей части ей не точно не хватало. Она лишь счастливо ловила воздух ртом и запустали руки вокруг моей шеи… Всё, что вырывалось из её уст это "Не прекращай!"

Неплохая идея. Отличная идея! Я не думаю, что смог бы остановиться, даже если бы её родители и Папа Римский вошли через дверь! Мне нужно было двигаться медленно, не столько ради Джины, как для себя. Еще пара толчков и взорвусь. Я медленно вытащил, чем вызвал еще одну "Не прекращай!" от Джины, а затем вставил снова. Раздался довольный стон. Джина быстро поняла ритм и помогала мне бедрами, насаживаясь на него. В какой-то миг мои яйца изверглись белым вулканом. Я лег на неё, еле переводя дух и обильно кончая. Джина продолжала насаживаться на меня.

Спустя пару минут, её руки обвили мою шею и я нашел в себе силы глянуть на неё. Не знал, что меня там ждет – радость или разочарование (И это всё?). Девушка выглядела словно ангел с темные волосами вместо нимба, пот сиял по всему её телу.

– Ох, Карл, я тебя люблю! – прошептала она.

– Я тоже тебя люблю! – мы скатились друг с друга и легли по бокам.

Она положила мне голову на грудь.

– С тобой… ну… всё в порядке?

Она глянула на меня.

– А?

Я прочистил горло.

– Всё хорошо? Тебе не больно?

Она любопытно глянула на меня.

– Нет, мне прекрасно. Разве должно быть больно? Я не понимаю.

Наверное я закатил глаза и улыбнулся.

– Нет, просто иногда в первый раз девушкам больно. Я бы не хотел ранить тебя!

– Всё еще не понимаю, – сказала она с улыбкой.

Я охнул и сел прямо.

– Ну, просто… быстрый урок биологии. У девушек есть небольшой кусочек клеток, похожей на кожу, в вагине. И она мешает, ну… сама понимаешь чему. Как бы там ни было, когда занимаешься в первый раз, то она рвется и может быть больно.

Она улыбнулась.

– Нет, ничего такого!

– У некоторых девушек, особенно гимнасток, она может порваться сама во время определенных событий.

– Пару лет назад я упала с велосипеда. Тогда было больно и кровь шла, но я думала, что это потому что я упала, – призналась она.

– Наверное это оно.

– Значит… никаких проблем? Мы можем снова заняться любовью? – она посмотрела на увядший член и я замер.

– Дай мне пару минут, я хочу, чтобы он стал получше для тебя.

Джина охнула.

– Он становится лучше!

Боже, как же мне нравится быть шестнадцатилетним!

– Да, детка, куда лучше!

Той ночью мы занялись любовью еще дважды, и каждый раз я не торопился, трогал её тело и медленно входил в неё.

Джина открыла все радости множественного оргазма, и я осознал насколько же она громкая. Мне оставалось лишь надеяться, что не придут соседи! Мы закончили заниматься этим после полуночи, хоть никто из нас и не хотел останавливаться. Однако, нам все же нужно было помыться и отвезти девушку к родителям. Мы приняли быстрый душ и Джина переоделась. Я надел свой костюм, хоть и оставил галстук дома (Чтобы родители не были озадачены тем, что я в другой одежде). Поверх костюма влез в пальто и провел девушку до самой двери. Час ночи, родители разрешили ей сегодня остаться подольше.

Я как следует её расцеловал.

– Когда мы увидимся снова?

– В понедельник, в школе.

– Будем более конкретны. Когда мы сможем повторить? Думаю, в школе у нас с этим возникнут проблемы, – ответил я.

Джина хихикнула.

– На пару дней мы точно в пролете. Я не могу приходить к тебе в будни, а в выходные – рождество.

– Твои родители работают в неделю после рождества?

– Да! Я буду дома совсем одна! Чем же мы займемся, мне интересно?

– Я лизнул ей ухо и она мило съежилась. Если я прийду утром, то может что-нибудь и придумаем.

Джина еще раз поцеловала меня и я отправился домой.

Суббота, 25-е декабря, 1971 год.

В рождественское утро я подъехал домой к восьми. Еще раз я порадовался тому, что живу к югу от линии Мэйсона-Диксона. Снежное рождество звучит ужасно мило, но поверьте, это не так. Из-за снега происходит масса несчастных случаев, погибают люди. Я провел пятьдесят лет в пригороде Нью-Йорка, где шесть месяцев в году идет снег, четыре месяца стоит холод, а оставшиеся два – Июль и Август, просто пиршество для комаров, что вырастают до каких-то невообразимых размеров. Восемь футов снега – обычное дело для нашего района, а в некоторых частях штата выпадает и того больше! Куда больше!

Я прошел через главную дверь, чтобы обнаружить большую часть своей семьи. Разумеется, Сьюзи всего десять, вот она всех и разбудила. Моя мать, Нана и Сьюзи сидели в гостиной. Папа готовился к тому, чтобы готовить завтрак и только Хэмильтон сидел у себя в комнате.

Я привез с собой несколько пакетов с коробками в подарочной обертке, которые Сьюзи тут же выхватила из моих рук и разложила около дерева. Мама позвала Хэмильтона, папа тоже вышел поздороваться.

В доме Бакмэнов было несколько традиций, ёлка была одной из них. Её ставили в первые выходные декабря, и она оставалась на месте до Нового года. Когда ты покупал подарок, то должен был оставить его у дерева – священного места. Никому не разрешалось подглядывать в них заранее, под угрозой лишения подарка. Но поднимать подарки и трясти их, угадывая что внутри, разрешалось.