Когда мне было двенадцать, под деревом появилась огромная коробка адресованная мне, от Хэма и Сьюзи.

Она была большой и тяжелой, внутри что-то грюкало, врезаясь в стенки коробки. Подарок стоял в центре комнаты, так что подсмотреть никак бы не удалось. Почти месяц эта штука интриговала меня и в рождественское утро я первым же делом схватил ее и разорвал обертку. Понятия не имею, где они его взяли, но внутри находился пакет с десятью фунтами угля! Мои родители чуть не померли от смеха, а брат с сестрой были непомерно горды собой. Ладно, хорошо, они заслужили это право.

До конца своей жизни я становился центром насмешек на рождество.

Еще одной большой традицией было то, что Хэмильтон получал два подарка. Верите или нет, но этот маленький засранец родился 25-го декабря. Как правило, подарки на рождество выдавались утром, а на день рождения – вечером, за столом. Еще нужно было покупать ему именно два подарка. Никакие уловки не проходили: Нельзя было сказать, что один стоил слишком много и считается за два. Нет, один утром, второй вечером. Но оставшийся год он сидел без подарков.

Как и почти вся остальная семья. Мой день рождения был в ноябре, а родители родились в Январе.

Только у Сьюзи хватило ума появиться на свет в июне и получать подарки каждые полгода.

Как только все собрались в гостиной, Сьюзи принялась за работу, раздавая подарки, я сел на диван в ожидании своих, но ничего не получил. Ну, я знал достаточно, чтобы не волноваться, наверняка получу в конце огромную кучу подарков. Однако, спустя пару минут даже родителям стало интересно куда же делись мои подарки. Они даже сказали Сьюзи их найти. Никому и в голову не могло прийти, что их вообще нет в комнате.

Да, их здесь не было.

Под деревом не осталось ни одной коробки предназначенной для меня. Я глянул на маму с папой с приподнятой бровью, они лишь уставились на меня в ужасе.

– Где подарки Карла? – спросила она.

И наконец-то, хотя бы раз, никто меня ни в чем не мог обвинить. Папа, мама и Сьюзи начали громко обсуждать что к чему. И тогда все осознали, что молчит только мой брат, Хэмильтон. Я посмотрелана него и увидел легкую ухмылку на лице, выражение, которое полностью исчезло, когда родители начали спрашивать его, где мои подарки. Всем своим видом он показывал превосходство.

– Я не знаю, где его подарки!

Больше он ничего не сказал.

Родители продолжили всех расспрашивать, включая Хэмильтона, беседа стала достаточно громкой. Я все понял за тридцать секунд. Папа глянул на меня, когда я сказал Хэмильтону.

– Маленький ты засранец. Ты и в этот раз нагадил?

– Что такое? – спросил отец, махнув всем рукой для молчания. Он затесался между мной и Хэмильтоном.

Тот лишь невинно глянул на меня и повторил.

– Я не знаю, где его подарки.

– Нет, не знаешь… – согласился я, – Откуда тебе знать, куда они свозят весь мусор! Хотя бы раз в жизни ты не солгал. Я почти впечатлен.

Отец замер на месте, а мама охнула, не веря.

– Карлинг, немедленно извинись! Хэмильтон бы ни за что так не поступил! Он не мог!

Я просто улыбнулся.

– Очень даже мог. Всё, что ему нужно было сделать – это прокрасться сюда в ночь, когда выносят мусор, забрать подарки и спустить их вниз, а затем спрятать в мусоре так, чтобы было незаметно.

Даже отец не верил, что Хэмильтон мог так поступить.

– Невозможно! Мы бы его поймали!

– Правда? Раз я съехал, то кто теперь выносит мусор?

Я отклонился на стуле и скрестил руки. На самом деле он поступил довольно хитро. Как я и говорил, гением преступного мира он не был, но в этот раз ему удалось всё провернуть. Он взял мои подарки, засунул в мусорные мешки, и сам вынес их до мусорки. Теперь мне стало интересно, чтобы я мог получить.

Отец в ужасе уставился на меня, а затем медленно перевел взгляд на брата. Мне стало любопытно, сжег ли этим Хэмильтон последний мост в отношениях с папой. Нана сидела и ничего не понимала. Сьюзи расплакалась, потому что связала мне шарфик на рождество, Мама с Наной учили её вязать специально для этого случая. Мать продолжала отстаивать невиновность Хэмильтона.

Хэму может и сошло бы всё с рук, но он решил испытать свою удачу. Большинство преступников загоняет в тюрьму их же язык, и Хэмильтон ничем не отличался от других.

– Люди, которые здесь не живут – не получают подарков, – объявил он.

– Да, ты прав, не получают, – я встал и натянул пальто, – Увидимся, ребята.

Дверь за мной захлопнулась прежде, чем они успели что-то сказать. Мама выбежала за мной в тапочках и халате, но я лишь помахал её рукой и тронулся. Затем нашел какую-то кафешку, что сегодня еще работала и позавтракал. Добравшись домой, я увидел как сияет лампочка автоответчика, но мне было плевать. Раздался еще один звонок, мать молила меня перезвонить. Я не обратил на это никакого внимания и вытащил шнур из розетки.