– Как? – спросил Джейс. Ему нужно знать, иначе он не перестанет представлять варианты.

Серена побледнела.

– Он, э... Боб.

Отец прочистил горло.

– Он взялся за ружьё, сынок. Вставил его себе в рот. В такой смерти нет ничего медленного, честно. Он не мог ничего почувствовать.

Джейс опустил голову на стол и заплакал. Он отдал бы что угодно, чтобы исправить это, повернуть время вспять и быть рядом, когда Виктор чувствовал такое отчаяние. Он продал бы душу, просто чтобы забрать у него то ружьё и сказать: "Не так. Что угодно, только не так".

Мать гладила его по волосам, пока он снова не успокоился.

– Мы обо всём позаботились. Мы сказали его матери. Не знаю, поняла ли она на самом деле, но мы сказали ей. О теле Виктора тоже позаботились. Его кремировали, но мы не хотели, чтобы он оказался в обычной могиле, а миссис Хэмингуэй не в состоянии принимать решения.

– Где его прах?

– Здесь, – сказал Боб. Затем с дискомфортом он добавил: – в твоей комнате. Ты можешь решить, что с ним делать, но бюрократы захотят узнать и сообщить миссис Хэмингуэй. Там в курсе её ситуации и относятся с пониманием. Нам просто нужно поставить их в известность.

Джейс покачал головой. Он понятия не имел, что делать с останками. Он хотел Виктора, а не кучку пепла. Часть его по-прежнему не могла поверить, что это реально. Виктор был слишком умным, чтобы покончить с собой. Джейс не мог представить его с ружьём. Даже когда он думал ограбить Джейса в магазине, Виктор был с пустыми руками.

– Ружьё! – с болезненным осознанием произнёс он.

– Есть кое-что ещё, – сказал его отец. – Как только у тебя будет пару свободных дней, может, ты мог бы сходить повидаться с Бернардом. Он воспринял это очень тяжело.

Джейс вздрогнул. То, что это произошло именно с Бернардом, опустошало. Но он не мог сейчас об этом думать. У Джейса уже было такое чувство, что его голова расколется пополам, что он сойдёт с ума от постоянной боли внутри.

– Думаю, мне нужно прилечь, – сказал он.

– Хорошо, – сказала мать. – Никуда не спеши. Но мы здесь, хорошо?

Джейс уныло кивнул и потащился в свою комнату. Он не хотел видеть прах, ему не нравилось, что он там, но он не винил родителей. Где ещё им его хранить, в музыкальном центре? Может, поэтому дверь в его спальню была закрыта, чтобы им не приходилось ничего видеть, проходя мимо.

Открывая дверь в комнату, он представлял, что урна будет лежать на его кровати, на том месте, где мать всегда оставляла для него что-то новое. Куртку, игрушку, любимую конфету, а теперь его кремированного бойфренда. Он оказался прав. На кровати его кое-кто ждал. С середины поднялась пушистая серая головка и глаза сонно моргнули ему, раздалось мяуканье. Джейс снова заплакал. Он не был уверен от печали это или от радости. Возможно, ни то, ни другое. Когда он забрался в кровать, и Самсон прижался сухим носом к его залитому слезами лицу, он знал только то, что ему не придётся проходить через это в одиночку.

Между приступами слёз, Джейс пытался понять. Он искал любую причину, чтобы найти смысл в этом сумасшествии. Виктор всегда был непредсказуем, но Джейс никогда не предвидел этого. Даже наблюдая, как Виктор медленно скатывается, худшее, чего ожидал Джейс, что он уйдёт в лес и никогда больше не появится. Конечно, смерть Виктора была частью этого кошмарного сценария, но никогда так.

И всё же, Виктор всегда боролся с миром, всегда боролся против него, страдая каждый раз, когда был вынужден идти на компромисс и играть в игру. Джейс обнаружил, что хотел бы, чтобы Виктор исчез в лесу, повернулся к ним всем спиной. Вместо этого его мать забыла, кто он, а Джейс...

Он сглотнул очередную волну слёз. Последнее, что сделал Джейс, – накричал на Виктора, сказав ему что-нибудь сделать. И он сделал. Это слова Джейса толкнули его за грань? Он жалел о них, больше всего он хотел забрать их обратно. Его успокаивало только то, что Виктор никогда раньше его не слушал, всегда делал то, что хотел, несмотря на то, что думал Джейс и остальные. Виктор всегда прокладывал свой путь и делал свой выбор. Джейс мог только надеяться, что он хотел этого на самом деле. Если Виктор ещё существовал в какой-то форме, может, сейчас он счастлив.

Между приступами горя, чувства вины и даже злости, Джейс задремал. Ему снилось ощущение обнимающих его рук, сильных и успокаивающих. И он слышал плач. Вот, что разбудило его окончательно. Слёзы принадлежали не ему, но они были настоящими. Как и руки вокруг него. Джейс лежал, свернувшись на боку, другое тело прижималось к нему сзади. Он поднял голову, чтобы посмотреть, кто это.

– Мне жаль, приятель, – произнёс Грег.

– Ты в порядке? – спросил Джейс, озадаченный ситуацией. – Почему ты плачешь?