Ругге был зол, неразговорчив, но Янг уже хорошо знал, что через несколько минут, после того как Пауль сделает себе укол, он станет совсем иным.

Ругге возился в своем кабинете, плотно прикрыв дверь. Неужели же он думал, что Янг ни о чем не догадывается? Наконец он вышел из кабинета — возбужденный, разговорчивый, стал рассказывать Рудольфу о каких-то малозначительных событиях, случившихся за день, ни о чем не расспрашивая Янга.

Надо сказать, тот давно заметил, что Ругге не проявляет никакого любопытства к его жизни, его делам. Что это — просто деликатность или здесь кроется иное?.. Словно угадав его мысли, Ругге неожиданно сказал:

— Я никогда не задаю вам, Рудольф, лишних вопросов. Меня не интересует, как вы проводите время. Но вы понимаете, что меня не может не занимать вопрос о реальном осуществлении наших планов. Все надо решать уже сейчас! Конец близок, и, поверьте мне, мы можем оказаться за бортом уходящего корабля. А у меня такое впечатление, что все это вас мало волнует…

— По-моему, вы все преувеличиваете, Пауль, и очень мрачно настроены. Я слушал вчера выступление доктора Геббельса по радио, оно было очень оптимистичным.

— Боже мой, Янг, вы же умный человек… Не будьте наивным как ребенок! А что бы вы могли и стали говорить на месте доктора Геббельса? Это его обязанность! И даже когда русские будут входить в Берлин, он будет заявлять, что все спокойно и мы близки к победе, как никогда… — Ругге понизил голос: — Мы лихорадочно укрепляем Берлин. Это приказ фюрера. Вы солдат и должны понимать, что к чему. Значит, и фюрер убежден, что последняя битва будет здесь, а не на полях России! А если это так, то только болван и невежда может на что-то надеяться! Будем смотреть правде в глаза: ибо только здравый смысл и реалистический взгляд на вещи — наши союзники в данное время. Надо, надо решать, что делать дальше. Завтра мы можем опоздать.

— Но мы, кажется, все давно решили… — сказал Янг.

— Послушайте, Рудольф, мы не одни с вами задумываемся о том, как унести ноги и спасти шкуру. Будьте уверены, что многие из тех, кто еще кричит о великой Германии фюрера и о грядущей победе, уже позаботились сделать вклады в нейтральные банки и выбрали маршруты, по которым будут удирать… Надо действовать и нам, пока не поздно. Мы должны встретиться с надежными людьми, которые помогут нам в этом.

— У меня нет возражений, Пауль. Я готов.

На следующий день Ругге сообщил, что завтра днем они встречаются в ресторане с нужным человеком. Янгу не очень хотелось появляться в ресторане, но другого выхода не было, и он согласился, рассудив, что в обществе Ругге, которого всюду хорошо знали как человека с безупречной репутацией, не вызовет повышенного интереса у полиции.

Он пришел вскоре после открытия ресторана и сразу увидел за столиком в дальнем углу Ругге с каким-то человеком в штатском. Ругге представил их друг другу, назвав только фамилии. Протягивая руку, спутник Ругге добавил: «Меня зовут Генрих».

Кельнер принес заказ, о котором позаботился Ругге, не очень-то скупясь, благо что расплачиваться предстояло Янгу. Пока кельнер расставлял закуски, Янг исподлобья рассматривал Генриха. Это был плотный, уже в возрасте человек, видимо обладавший незаурядной физической силой: широкие плечи, сильные руки боксера. А два небольших шрама на щеке и на шее говорили о том, что вел он отнюдь не тихую жизнь. Глаза были скрыты за темными очками и массивной роговой оправе, но Янг чувствовал, как сверлят его эти глаза. Однако держался невозмутимо, будто не замечал этого.

Они посидели немного, болтая о всяких пустяках. Потом Ругге, рассказывая какой-то длинный и скучный анекдот, неожиданно остановился на полуслове и сказал:

— Впрочем, хватит тратить время на пустые разговоры. Пора перейти к делу. Господин Генрих Рошке предлагает нам свои услуги в осуществлении операции, о которой мы с вами вели речь, Янг.

— Меня интересует, как он представляет себе это конкретно, — произнес Янг и повернулся к Генриху, готовясь выслушать его.

Тот неторопливо вытер салфеткой губы, откашлялся.

— Разумеется, господа, вы понимаете, что на данном этапе переговоров я могу информировать вас лишь в определенных пределах…

Ругге понимающе кивнул головой:

— Нас не надо об этом предупреждать.

— Я могу обеспечить вас нужными паспортами, транспортом и соответствующими пропусками для беспрепятственного проезда в Швейцарию. Там вас встретят и помогут перебраться в Испанию. Оттуда, если пожелаете, — в Южную Америку. В Буэнос-Айресе у меня тоже люди, которые помогут обосноваться там, где вы захотите. Вот, собственно, и все, что я могу вам обещать.