Холодный взгляд Роана остановился на моём оружии.

— Ты больной ублюдок, — мой голос дрожал. — Убил этих женщин, нанял этих головорезов, чтобы те напали на меня, и всё это… для чего? Чего ты от меня хотел?

— Ты ошибаешься. Я…

— Заткнись! — закричала я, махнув плёткой. Мне не нужно выслушивать его манипуляции.

Он сделал шаг назад, а я двинулась вперёд.

— Я нашла твою маленькую карту, обозначающую мой путь той ночью, от места убийства до отеля. Что ты сделал? Заплатил паре головорезов, чтобы те напали на меня, а ты бы прискакал и спас меня как бл*дский герой?

Роан поколебался, видимо, пытаясь выстроить свою ложь. Я хлестнула плёткой, и она ударила по винным бутылкам. Они разбились, забрызгав нас обоих вином.

В комнате как будто похолодало, воздух сделался разреженным.

— Да. Я нанял их. Каллах сказала мне, что ты будешь проходить там. Она дала мне видение. Я увидел время по звёздам.

Я не могла поверить, что он в этом сознался.

— Ты сказал им выбить из меня дерьмо, лапать меня за задницу? Сделать вид, будто они хотели меня изнасиловать? — чистая ярость хлынула наружу. — Тебе стоит выдать им бл*дскую премию. Они проделали великолепную работу!

Роан поднял руки, словно пытаясь меня успокоить.

— Они не должны были заходить так далеко. Твои пикси…

Я снова хлестнула плёткой. Три окровавленные линии появились на его левой руке, и он отпрянул назад, словно его ужалила змея.

— Не сваливай всё на то, что я пикси. Не сваливай вину за их действия на меня, — звери выбрались из своих клеток, и я не брала пленных. — Ты убил этих женщин, так? Ты преследовал меня годами, и ты хотел затащить меня в Лондон. Ты крутился вокруг мест преступлений. Ты спланировал места преступлений, чтобы затащить меня сюда.

Моё сердце бешено стучало, я ринулась вперёд, и Роан увернулся. В его руке материализовался нож.

Я взглянула на него, всматриваясь в его изумрудные глаза. Он не шевелился, все мышцы напряглись, и у меня сложилось впечатление, что в нём шла какая-то внутренняя борьба. Я видела, как он дерётся, понимала, что никогда не справлюсь с ним в одиночку, с помощью какой-то дурацкой плётки. Но что-то его останавливало. Наверное, плётка. Медленно скользя вдоль стены, я подбиралась к двери.

— Только попробуй последовать за мной, и я отхлещу тебя ещё сильнее, чем ту мучительницу.

Роан медленно покачал головой.

— Ты не выживешь там одна.

— Уж рискну как-нибудь, — я выставила перед ним плётку.

Он смотрел на меня, не решаясь подойти ближе. Я продолжала удаляться шаг за шагом, не желая поворачиваться к нему спиной. Он не пытался меня остановить, просто смотрел, как я ухожу. Наконец, я добралась до двери и повернула ручку.

По мне ударила стена холодного воздуха, и повернувшись, я побежала к реке, усиленно работая руками. На улице утреннее солнце окрашивало небо пылающими золотыми и вишнёвыми оттенками, но тепло света ничего не делало с холодом в моей груди. Заиндевевший бурелом хрустел под ногами, наплечная сумка била меня по бедру.

Холодный воздух жалил лицо, и моё дыхание сделалось прерывистым по мере того, как я бежала. Пробежав несколько миль, я замедлилась до шага, переводя дыхание. Снег хрустел под моими шагами. Здесь, в застывшем лесу, где голые деревья царапали небо, я чувствовала себя как никогда одинокой. Изоляция грызла меня изнутри, и холодная слеза скатилась по щеке.

К этому времени Роан знал обо мне всё. И по какой-то извращённой причине моя боль его привлекала. С таким же успехом это может быть причиной, по которой он убил всех этих женщин в Лондоне — садист, которого влечёт к человеческой агонии.

Я бежала вдоль берега реки, мои мышцы горели, кровь ревела в ушах. Казалось, я находилась в пути несколько часов, пока, наконец, не наткнулась на первый кусочек удачи за несколько недель: старое перевёрнутое каноэ на берегу реки. Я лихорадочно столкнула маленькую лодочку в воду, затем запрыгнула внутрь.

Я позволила течению уносить меня на восток, брызги ледяной воды прилетали мне в лицо, пропитывали одежду. Я просто хотела закрыть глаза на несколько минут…

Я почти не заметила, что каноэ несётся прямиком к острому выступающему булыжнику. Я увидела его в последнюю секунду и принялась панически грести, всё же сумев повернуть каноэ в сторону. Бок задел булыжник, и меня едва не выбросило из лодки. Восстановив равновесие, я осознала, что плётка выпала из моей сумки. Наверное, она валялась где-то на земле в полумиле отсюда.

Я задрожала в промокшей одежде, пока каноэ продолжало дрейфовать вперёд.

Добравшись до поворота реки, я воткнула весло между камней на дне, остановив движение лодки. Я выпрыгнула на землистый берег реки и начала шагать на север, стуча зубами.

Мои глаза закрывались на ходу, и я щипала себя, чтобы не заснуть. Мой желудок урчал. Такое чувство, словно я буду вечно идти здесь в полном одиночестве.

К тому времени, когда я добралась до дубовой рощи, я онемела изнутри и снаружи. Всё ещё забрызганная ледяной речной водой, я дошла до огромного дуба в центре рощи, который источал золотистое свечение.