В комнате находились несколько человек, но говорил большей частью один из них:

– Мы должны принять самые срочные, неотложные меры. Дронго уже вышел на след, и мы не должны сидеть сложа руки. Нужно анализировать ситуацию, искать наиболее уязвимые точки в ближайшие три-четыре недели. Боюсь, что времени у нас еще меньше. – Говоривший поднялся с кресла, нервно вышагивая по кабинету. Это был Пьер Дюнуа, руководитель группы экспертов ООН, специально посланный сюда для координации действий с Интерполом.

– Вы думаете, нам удастся что-то сделать? – спросил один из сидевших за столом.

– Мы обязаны успеть. У меня есть уверенность, что Дронго сумеет сообщить нам о готовящемся эксцессе.

– Дронго в Парагвае. Он не выходит на связь уже несколько дней. Может, с ним что-нибудь случилось? – спросил другой.

– Он вывернется, – уверенно сказал Дюнуа, – но мы не должны ждать, пока ему удастся что-либо сообщить. Моника Вигман, прибывшая в Бразилию, сообщила, что все идет по плану.

– Однако в Риме нас постигла неудача. Мы сумели захватить только несколько мелких агентов, следивших за двойниками Саундерса и Вигман, – недовольно сказал один из руководителей Интерпола.

– Но мы успели сделать главное – отвлечь внимание от настоящего Саундерса и дать ему возможность вылететь в Парагвай, – возразил Дюнуа.

– Вы думаете, он успеет?

– Думаю, да. Но даже если случится нечто непоправимое, мы не должны сидеть сложа руки. Наши компьютеры уже анализируют ситуацию, намечая места, где может быть совершен террористический акт «Легиона». Но список слишком велик – более сорока стран на протяжении одиннадцати дней. Мы просто физически не успеем прикрыть все точки. Поэтому главная наша надежда – Дронго. Если мы узнаем, где и когда, это уже будет большая победа.

– Я согласен, – негромко произнес сидевший в глубине комнаты президент Интерпола, – но у нас должно быть все готово для помощи Дронго. Если он не вернется в ближайшие два-три дня, нужно будет обеспечить ему помощь.

– Двое наших агентов обеспечивают его безопасность в Асунсьоне, – немного обиженно заметил один из руководителей Интерпола.

– Это не так много, – возразил Дюнуа, – по нашим сведениям, «Легион» объявил на Саундерса самую настоящую охоту. К ней подключены лучшие профессионалы. Наша агентура из Гонконга сообщила, что в Рим вылетел даже Миура.

– Это тот самый, который принимал участие в операциях на Тайване? – спросил кто-то из сидевших.

– Да, это он. Профессиональный убийца, на счету которого десятки жертв. Мы ищем его уже несколько лет, но пока не можем выйти на след. – Дюнуа покачал головой. – Кроме того, к операции подключен Альфред Шварцман – «ястреб», тоже профессиональный убийца. В свое время французское правительство безуспешно искало его по всему свету. Насколько я знаю, к операции с Дронго подключили даже Луизу Шернер.

– Она еще жива? – спросил удивленно кто-то. – Я думал, ее давно нет в живых.

– Жива. Для такого случая решила принять участие в операции. По нашим сведениям, «Легион» назначил за голову Дронго фантастическую цену. Мы, собственно, на это и рассчитывали. Однако операция находится на грани провала. Если Саундерс не даст о себе знать в ближайшие два-три дня, мы должны принять самые экстренные меры, арестовать всех, кого мы знаем в «Легионе», перекрыть всяческие связи, но только для того, чтобы быстрее узнать ответы на волнующие нас вопросы – где и когда намечается главный удар «Легиона». Нужно вести наблюдение по всем звеньям этой преступной цепи.

Профессионалы высокого класса, как правило, предусматривают все мелочи, прекрасно сознавая, что в их деле нет мелочей. Умение предвидеть все, даже малейшие нюансы в проведении сложнейших операций, учесть все детали предстоящих сложных заданий всегда выгодно отличало мастеров своего дела от дилетантов.

Дронго понимал, что вопросы, задаваемые ему Торнером, были частью той проверки, которую планировал осуществить полковник. Сравнение двух показаний – Ричарда Саундерса и Марка Ленарта – могло позволить Торнеру обвинить обоих во лжи. Но такой вариант был предусмотрительно подготовлен, и, разумеется, показания обоих совпали даже в деталях, так как любая ошибка должна была быть исключена.

Честно ответив на все вопросы, Саундерс во втором часу ночи отдал бумагу Луису и улегся на кровать, пытаясь уснуть. Но в эту ночь ему так и не удалось заснуть, хотя наблюдавший за ним Луис мог поклясться, что его подопечный спокойно проспал всю ночь.

Ранним утром к Саундерсу в комнату вошел мрачный Торнер. Ричард вскочил на ноги.

– Я вас поздравляю, мистер Хаксли, – сквозь зубы процедил Торнер, – вы можете быть свободны. Прошу извинить меня за мою бесцеремонность. Надеюсь, вы правильно поймете мой поступок.