— Как поживает твоя жена? — спросила, когда мы разместились на креслах в комнате ожидания.

Ланге на этот вопрос ничего не ответил. Будто бы вовсе не заметил его, а я продолжила:

— А любовницы, как поживают? Кстати, сколько их сейчас у тебя? Больше трех? Или меньше? — я откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди.

Мои язвительные вопросы опять остались без ответа. В этот момент в комнату вошел один из помощников Ланге и передал ему папку с какими-то бумагами, после чего ушел, а мужчина начал просматривать документы. Даже тут работал.

В прочем, тишина в комнате длилась не долго. К нам зашла молоденькая девушка, которая поставила на журнальный столик красивый поднос с чайничком и двумя чашками. Я тут же налила себе чая и кинула в него восемь ложек сахара, который тщательно перемешала. Некоторое время занималась тем, что пила чай и листала разные статьи в телефоне. Пыталась на них отвлечься, но у меня ничего не получалось.

— Ты же понимаешь, что я к тебе не вернусь? — в итоге, решила потратить время на нужное. То есть, на разговор.

— Это не обсуждается, — жестко сказал Ланге, перелистывая страницы в папке. За то время, которое мы тут сидели, ему принесли уже вторую стопку документов. Судя по всему, эта поездка сказалась на работе. Ею пришлось заниматься удаленно.

— Еще как обсуждается, — я фыркнула. — Я в своей жизни тебя не вижу.

— Кого видишь? — вопрос обдал холодом. — Отца своего ребенка?

— Да ни в коем случае. Я все еще надеюсь, что ты его убьешь, как только узнаешь имя. Поверь, он это заслужил, — я налила себе в чашку еще чая, после чего откинулась на спинку кресла и опять достала телефон.

Прошло, наверное, минут пятнадцать, когда дверь опять открылась и в комнату вошел мужчина в возрасте. Одет он был в белый халат из плотной ткани и в руках держал несколько листов бумаги.

— Результат готов? — Ланге наконец-то оторвал взгляд от папки. Сейчас он выглядел жестким. Словно наступило то самое время расставить все точки и после оглашения результата, узнать у меня имя того, с кем я спала. Изменяла ему.

Я же сидела спокойно и попивала слегка остывший чай. Тут он был вкусным.

— Да, результат готов, — мужчина кивнул. — Тест показал, что вероятность того, что вы являетесь отцом ребенка, составляет девяносто девять процентов.

Несколько секунд в комнате царила тишина, в которой я продолжала пить чай и смотреть на Ланге. Впервые замечала явные эмоции на его лице, но пока что не могла понять их. Видела лишь то, что он приподнял одну бровь и еще нечто неясное мне виднелось в стальных глазах. Учитывая характер Ланге и полное отсутствие ясной мимики, для него подобные проявления эмоций были что-то с чем-то. Вот только, жаль что я даже их не могла понять. Хотя, в тот же момент, какая мне разница? Я свою правоту доказала, а на все остальное плевать.

— Повтори, — сказал, нет, приказал Ланге, спустя несколько бесконечно долгих секунд, этим словом разрывая тишину.

— Тест показал, что вы отец этого ребенка, — мужчина, под взглядом Ланге стушевался и это сказал не громко.

— Это точно?

— Наша лаборатория еще никогда не допускала ошибок, поэтому я более чем уверен, что ответ точный, — мужчина протянул бумаги. Ланге взял их и тут же просмотрел. Скользнул взглядом по каждой строчке, а я, допив чай, поставила чашку на стол.

— Ты хотел услышать имя? — я немного наклонилась вперед и сказала: — Райнер Ланге. Я надеюсь, что теперь ты разберешься с отцом моего ребенка. Пожалуйста, будь с ним пожестче. Не давай ему спуску и скажи своим людям разобраться с этим чертовым Райнером Ланге.

Ланге так и не оторвал взгляда от бумаг. Все рассматривал их, а я обратилась к мужчине, который принес результат теста:

— Можете, пожалуйста, оставить нас одних?

Работник лаборатории, после моих слов не рискнул покинуть комнату. Он посмотрел на Ланге и спросил у него:

— Я могу идти?

Вместо ответа Райнер кивнул. Казалось, что ему до этого мужчины сейчас вообще не было дела. Когда он покинул комнату и мы с Ланге остались наедине, я сказала:

— Я честно не считаю, что вообще должна была тебе что-либо доказывать. Но, как бы там не было, я хочу, чтобы ты понимал, что я и мой ребенок у тебя никогда и ничего не потребуем и в твоей жизни не появимся. Если нужно, я могу подписать какие-нибудь документы, которые докажут то, что мы у тебя не имеем права ничего требовать. Еще я могу подписать договор о неразглашении того, что этот ребенок твой. Главное, оставь нас в покое, ведь, как я уже сказала, к тебе я не вернусь. Живи со своей женой и сотней любовниц. Вернись к привычной жизни и мою не трогай.