— Исчезла? — повторила я, мой голос эхом разнёсся по лестничной площадке.

Сара приложила палец к губам и с тревогой огляделась по сторонам, проверяя, не подслушивает ли нас кто-то. Затем она подошла ближе и приглушённым голосом сказала:

— На протяжении многих лет в Блитвуде было несколько исчезновений, девушки которые ушли… исчезли. Сейчас истории снова возродились после недавнего происшествия.

— Какого недавнего происшествия? — спросила я, вспомнив, как мисс Шарп высказала Агнес похожую фразу после моего интервью. — Хочешь сказать, что пропала девушка?

— Да, — начала Сара, но Хелен её прервала.

— Уверена, она просто сбежала. Кто может винить её за бегство из этого места? — она покачала головой, от чего перья на её шляпе задрожали как взволнованные птицы. — Лучше исчезнуть, чем быть в ловушке в этом монастыре. И вы не можете винить бедных заключённых здесь за то, что они придумывают истории, дабы развеять скуку. Держу пари, большинство пропавших девушек дома, наслаждаются сезоном или путешествуют.

— В любом случае, я повторяю то, что сказал Натан. Я ответила ему совершенно искренне, что ничего не знаю об исчезновении твоей матери. И вот это вся история, — она распрямила плечи, словно услышала команду на расстрел. — Ты найдёшь у меня много, — она метнула косой взгляд на Сару Леман, — много недостатков, но лесть не один из них.

Сара издала сдавленный звук, словно сдерживала смех. Хелен всё ещё смотрела на меня, ожидая моей реакции на признание.

— Спасибо, что рассказала мне о том, что он тебе поведал, — ответила я. — У моей мамы были трудные обстоятельства… — я поймала беспокойный взгляд Сары и вспомнила, что она советовала мне никому не рассказывать о своей жизни. Я вполне могла представить, что Хелен ван Бек могла сказать, если бы я призналась, что провела свою юность, обрезая шляпы, подобно той, что была на Натане или что я могла сшить себе блузку как у Сары: — Но она никогда не говорила мне о своём исчезновении из Блитвуда.

Конечно, мама многого не рассказывала о своей жизни в Блитвуде, но я ободряюще улыбнулась Хелен, желая показать, что простила её за сплетни. Её плечи мгновенно расслабились, а на лице появились ямочки.

— Значит, ты простила меня! — воскликнула она. — Спасибо Колоколам! Я бы не хотела начинать год со злой соседкой. Пойдём, там ещё кое-кто ожидает нас.

Хелен собрала пышные юбки и направилась вверх по лестнице, оставив меня с Сарой позади. Мы постарались держаться достаточно далеко от неё, чтобы не наступить на её юбку, и чтобы она не услышала комментарий Сары.

— Хорошо, что ты указала Хелен на её сплетни. Ты не должна позволять ей вести себя неправильно. Я знала её кузину Софронию, когда та училась здесь. Все ван Беки импульсивны, тщеславны, упрямы и ленивы и все они говорят, что отец избаловал Хелен. Это окажется чудом, если она в свой первый год не попадёт сама в беду или не вовлечет в это друзей. Особенно при общении с Натаном Бекуитом.

— Мистер Бекуит и впрямь оказывает такое плохое влияние? — спросила я.

— Неисправимое! — ответила Сара. — Он был исключен из полдюжины закрытых школ по всему северо-востоку, прежде чем его отправили в Готорн. Это побратим нашей школы в Шотландии. Я слышала, что там несколько строгая система, но если ты спросишь меня, то это просто необходимо для Натана Бекуита, который рос без отца в окружении женщин.

Я хотела спросить, что случилось с отцом Натана, но Сара положила ладонь на мою руку и наклонилась ближе, чтобы прошептать мне на ухо. Я подумала, что она хочет рассказать мне о детстве Натана Бекуита, но вместо этого она сказала:

— Если тебе нужно будет поговорить, не бойся обращаться ко мне. Мне кажется, Хелен не станет самой отзывчивой соседкой и Блитвуд может быть… подавляющим. Есть и другие способы исчезнуть здесь, не пропадая в лесу.

Хотя её слова несли в себе добрый смысл, я представила себе кровавый след на снегу, и это пробрало меня до глубины души. Но это, разумеется, вовсе не то исчезновение, которое имела в виду Сара.

— Спасибо, — сказала я, хотя зубы стучали. — Я так и сделаю.

Сара улыбнулась, а затем развернулась и быстрым шагом пошла по коридору.

— По крайней мере, у тебя одна из лучших комнат, — заявила она, входя в большую продуваемую насквозь комнату неправильной формы. — Это была моя комната, когда я была на первом курсе.

Находясь под карнизом крыши, комната состояла из острых углов и укромных уголков и большого камина. Вдоль стен стояли две узкие железные кровати.

Всё ещё дрожа от воображаемой картины с окровавленным снегом, я двинулась к солнечному участку в конце комнаты, где стояла третья кровать. Из окна над кроватью открывался вид на реку, и это напомнило мне вид из квартиры, которую мы снимали с мамой на Западной Четырнадцатой улице. Я стояла и вдыхала тёплый воздух, пытаясь вернуть самообладание. «Блитвуд может быть… подавляющим», — ведь так сказала Сара. Неожиданно даже идея делить комнату с двумя незнакомками, заставила меня почувствовать себя на грани.

— Ох, ты хочешь эту кровать? — тихий гнусавый голос прервал мои мысли.

Вздрогнув, я обернулась и увидела невысокую девушку с каштановыми волосами, обрамлявшими её бледное овальное лицо; стоя в тени, она скрестила руки на груди. Она была одета в выцветшее ситцевое платье, которое практически сливалось с обоями, возможно именно поэтому я её не заметила.

— Ох, нет, — сказала я быстро. — Ты была здесь первой, у тебя право первого выбора.

— Технически, — перебила Хелен, подойдя сзади, — первой здесь была я. И вышла я только потому, что здесь никого не было, и я почувствовала себя одиноко. Это лучшая кровать. Личное пространство, вид на реку и да, посмотрите, какие здесь прелестные встроенные ящики!