По моей щеке катится слеза. Может и так. Может я пригрелась на кафедре и не хотела уходить. Я там чувствовала себя как дома. Но, я ни о чём не жалею.

— Не все такие крутые, как ты или с кем там ты меня сравниваешь, — проглотив всхлип, шепчу я. — Может я и боюсь чего-то, может я дура, но мне не нужно колесить по свету, чтобы быть счастливой, понял? У меня есть все, что мне нужно прямо там, где я есть сейчас!

Его глаза загораются упрямством. Нет, он не станет извиняться.

А я не могу вот так взять и забыть этот разговор. Чувствую себя каким-то жалким неудачником и ничтожеством. Я столько сил потратила на то, кем сейчас являюсь. И всегда гордилась этим. Мои родители тоже гордились. У меня нет связей, нет никого. Я в этом городе ОДНА. И я живу так, как подсказывает сердце!

С силой дёргаю руку. Он отпускает.

Выпрыгиваю из машины, чуть не переломав ноги. Накидываю на голову капюшон и топаю так, будто у неня не сгибаются колени. Его толстовка достаёт мне до середины бедра. Вместе с золотыми туфлями это выглядит так, будто я проститутка. И на мне нет белья. Об этом никто не узнает.

Поскуливаю и всхлипываю, глядя себе под ноги. Я не хочу плакать. Это так дурацки. Но слёзы всё бегут и бегут. Может это от того, что они были близко все эти дни?

Добегаю до общежития за десять минут. На стоянке возле шлагбаума стоит чёрный Ренж Ровер с включенными фарами. Прохожу мимо и быстро скрываюсь за тяжёлой стальной дверью.

Я не знаю, что мне теперь делать.

Он уж точно за мной бегать не станет. И я тоже не стану.

Поднимаюсь на третий этаж, благодаря Бога за то, что никого не встретила в секции. Не хочу вопросов от своих соседей. В таком состоянии я могла бы и нагрубить.

В моей комнате темно и прохладно, потому что я не закрыла окно.

Не включая свет опускаюсь на пол и обхватываю колени руками. Тихо плачу, гладя рукав большой тёплой толстовки.

Смотрю на привычную обстановку, покрытую вечерними сумерками. Шкаф, стол, кровать. Всё в идеальном порядке.

Никогда я ещё не чувствовала себя здесь так одиноко.

— Пффф…ну и жарища!.. — негодует Света, обмахиваясь буклетом собачьего приюта.

Киваю, погружённая глубоко в себя.

Линзы моих солнечных очков окрасили окружающий мир в ностальгический сепий.

Только этого ещё не хватало.

Зло закидываю их на голову, чтобы вернуть яркий летний день.

На меня теперь влияет абсолютно всё. Любая неосторожная мысль может вызвать хондру и меланхолию.

Я даже не помню, когда ела последний раз.

Ну почему я такая эмоциональная идиотка?

Почему я, чёрт возьми, опять на грани слёз?

Просто сегодня особенный день.

Сегодня у Благова день рождения.

Вот в такой чудесный летний день появился на свет маленький сморщенный и, возможно, немного желтушный Благов. Вопящий и уже мною недовольный.

Я не знаю где и с кем он сейчас. Определённо, не со мной. Сглатываю предательский комок в горле и поджимаю губы, чтобы они не дрожали.

Возможно, когда кровообращение в его голове восстановилось он решил, что я, такая какая есть, ему не подхожу?

Вполне возможно, он прав. Как он может полюбить меня, имея такое представление обо мне как о человеке и индивиде?

Если бы у меня была бутылка, я бы её разбила.

Только он может вогнать меня в такие душевные терзания.

Чтоб тебя, Благов!

Два дня от него ничего не слышно. Ведь он ещё вчера должен был вернуться из своей поездки.

С досадой стираю тыльной стороной ладони пот со лба и смотрю на Свету в поисках моральной поддержки.

Она сидит на парковой скамейке, закинув одну ногу на другую. Стопа, обутая в шикарную полупрозрачную лодочку на восьмисантиметровой шпильке, мерно покачивается в такт какой-то военно-патриотической музыке, льющейся из динамиков. Её волосы пламенными волнами переброшены через одно плечо. На ней платье с запахом и вырезом, в котором мужские глаза могут потеряться и вообще никогда не найти дорогу домой.

Собственно, это и происходит с моим дипломником Вадиком, который помогает мне распаковывать буклеты, срывая с увесистых стопок коричневую обёрточную бумагу. У него такой пустой взгляд, который бывает у мужчин, когда они раздевают женщину глазами.

Сейчас два часа дня. У моих студентов началась сессия, поэтому после обеда я, как правило, свободна. Конечно, я бы предпочла иметь больше рабочих часов и больше студентов, но пока приходится довольствоваться тем, что есть.

Чувствую, как по спине стекает капелька пота. Поднимаю голову и смотрю на небо, сощурившись.