Шесть лет назад он подарил мне золотую серёжку для пупка. Да, у меня был проколот пупок в качестве максималистского вызова в одиннадцатом классе.

Золотая серёжка с маленькой бриллиантовой звёздочкой.

Аккуратная и такая красивая.

Его ладонь скользит по внутренней стороне моей ноги. От лодыжки до бедра. Пальцы касаются меня между ног, вызывая дрожь во всём теле.

Я сейчас упаду.

Паша шумно выдыхает, обнаружив, насколько я мокрая. Я такая с тех пор, как поймала на себе его взгляд. Ему даже не нужно меня касаться, я всегда его хочу. Всегда.

— Кать?.. — сипловато зовёт он, осторожно проталкивая в меня два пальца.

Раздираемая эмоциями, отскакиваю от него, подхватывая шорты и возвращая их на место.

Стирая со щёк слёзы, быстро топаю на кухню. Замираю перед рабочей поверхностью, хватая сразу три розы. Сдерживая себя, осторожно луплю молотком по их кончикам.

Я не хочу ничего вспоминать. И про эту серёжку тоже.

Это было ужасное время. УЖАСАЮЩЕЕ.

— КАтёнок… — ласково зовёт Паша, возникая за моей спиной.

Окружает меня своими руками и отбирает молоток. Убирает его в сторону и разворачивает меня к себе. Кладёт руки мне на плечи, прижавшись губами к моему лбу. Его голая грудь пахнет гелем для душа. Вместо того, чтобы уткнуться в неё носом, отталкиваю его. Он делает шаг назад, глядя на меня невозмутимо.

Стоит, слегка расставив ноги, и ждёт. Головокружительно сексуальный. И у него эрекция. Тяжёлая ткань шорт не в состоянии спрятать её.

Но, мне сейчас вообще не до этого.

Просто не могу с собой совладать.

Я понимаю, вспоминать старые обиды — это самое тупое, что можно придумать. Но мне просто необходимо выговориться. Я не могу больше носить это в себе. Моя грудь вибрирует от сдерживаемых слёз. Поворачиваю голову и смотрю в окно, выпаливая:

— Я пожертвовала её центру социальной помощи! В тот год, когда ты уехал!

Паша запрокидывает голову и смеётся. Смотрит на меня с нежностью и спрашивает:

— У тебя хоть почки все на месте? Волонтёрка, блин.

Мне не смешно.

И обидно.

И эта нежность…она меня злит.

То что я сейчас сказал, это вообще не смешно!

— Я…думала, что больше тебя никогда не увижу!.. — срываясь на слёзы, кричу ему, вцепившись в столешницу. — Я ЦЕЛЫЙ ГОД от тебя весточки ждала, Благов! ГОД!

— Я не просил меня ждать, — резко бросает он, упирая руки в бока. — Мы опять эту тему открываем? Теперь я с тобой. Бери — не хочу.

Чтобы не видеть его, закрываю глаза.

Да, я хотела услышать что-нибудь другое. Хоть он уже давно дал понять, что ничего другого я не услышу.

Но, мне нужно!

Неужели нельзя…СОВРАТЬ? Ну, хоть чуточку!

Наполненная горечью, делаю шаг навстречу и, встав на цыпочки, набрасываюсь на его губы. Повисаю на его шее, зарываясь пальцами в жёсткие волосы.

Раз он мой, хочу его!

Терзаю его губы, кусаю их, покрывая своими солёными слезами. Он стоит не двигаясь и не отвечая на мой поцелуй, чем злит меня ещё больше.

Это очередной урок?

В ярости отшатываюсь и залепляю ему пощёчину. Такую сильную, что его голова дёргается в сторону. Он медленно возвращает её на место и смотрит на меня таким тёмным взглядом, что у меня сердце в пятки уходит.

Покрытая тёмной щетиной щека на глазах становится красной. Чётко прорисовывается след от моей ладони. В ужасе от содеянного пячусь назад, прикрыв рот руками. Мои глаза превратились в две пиццы, а пальцы покалывают.

Я должна извиниться, но у меня язык онемел. Я в шоке от себя.

Паша резко разворачивается и молча уходит, демонстрируя мне свою рельефную спину, на которой ещё заметны следы от моих ногтей.

О…нет, нет, нет, нет…

Мы же не Бони и Клайд…

Смотрю на ямочки у основания его спины, не зная, что мне делать. Он подходит к дивану и подхватывает с пола бокал. Садится, возвращаясь в исходное положение.

Закрываю глаза и выдыхаю судорожно.

Мне стыдно. Я веду себя, как сумасшедшая.

Никак не могу отпустить свои обиды, и вот что из этого вышло. Но, что я могу поделать, если ЭТО гложет меня? Как нарыв.

Что мне нужно?

Чтобы он разделил со мной мои прошлые беды? Сказал, что сожалеет?