Кирилл словно услышал мои мысли, переводя глаза с фотографии на меня и обратно:

– Лен, а она чем-то на тебя похожа.

– Да я в ее возрасте и в половину такой хорошенькой не была, - возразила я.

– Чертенок...

В нем чувствовалось столько немного смешной и очень трогательной отцовской гордости, что я не смогла сдержать улыбку.

– Кирилл, ты папа-фанатик? Обычно бывают мамы-фанатики, папу первый раз вижу.

– Ну.
– он смутился.
– Наверно. А ты?

– Эх. Я настоящая мама-ехидна. Даже сам ребенок говорит, что заброшен. Впахиваю, как папа Карло, а он в основном с бабушкой.

– А покажи фотку.

Я нашла последнюю, которую сделала на прошлой неделе. Кирилл аж присвистнул:

– Ни фига себе! Вот вырастет гроза девчонок. А на тебя совсем не похож. Разве что глаза.

– Да, в папашу удался, - я бросила телефон в сумку.
– Генетика на нем отдохнула. Правда, мой отец тоже блондином был.

– Был?

– Ну, вроде как, и есть. Не слышала, чтобы он умер. Мама с ним развелась, когда мне десять было. С тех пор виделись хорошо если раз пять. Он поляк, работал здесь. Потом уехал обратно в Польшу. Так что в Тимке адская смесь. Мой дедушка по матери грек, бабушка русская. Маму мою в девичестве звали София Венитиади. А тетя - Афина.

– Правда?
– Кирилл обнял меня за плечи.
– Я почему-то так и подумал. Про греков. Есть в тебе что-то такое. греческое. Не будешь смеяться?

– Буду, конечно. Говори.

– Подумал, что так должна была выглядеть Елена Троянская. Как ты.

– Пальцем в небо, - фыркнула я.
– Троя - это в Турции. Какие там греки?

– Ну и плевать. Все равно... Лен, а отец Тимы?
– нерешительно спросил он.

– Наполовину эстонец, - вот уж о ком мне не хотелось сейчас говорить, так это о Пашке.

– Да я не о том.

– Ааа. Отец Тимы изящно слился, когда узнал, что я беременна. С тех пор я его больше не видела. Хотя в свидетельство о рождении все-таки записала. Знаешь, есть такая формулировка: «со слов матери». Чтобы прочерк не ставить. Кого угодно можно записать, хоть папу римского. Но никаких прав не дает.

Кирилл ничего не сказал, и это было лучше, чем любые слова в утешение. Какое тут утешение, все уже произошло, давным-давно. Поэтому за молчание я была ему благодарна. Впрочем, оно оказалось недолгим, и разговор вдруг свернул в том направлении, которого я точно не ожидала.

– Лен, извини, что спрашиваю, но у тебя с ним какие-то проблемы? С Тимой?

– Ты такой проницательный?
– я почувствовала, как подступают слезы.

– Нет, я наблюдательный.

– Смотря что понимать под проблемами. Он отличник. И весь просто зашибись положительный.

– Но?

– Но, как сказала учительница, у него проблемы с коммуникацией, - вздохнула я.

– В смысле?
– Кирилл смотрел на меня более чем серьезно.
– Не общается или неправильно общается?

– И то, и другое. Моя мама говорит, из него замполит растет. Строит всех в колонну по четыре. Тех, до кого снисходит. Кстати, до субботы со мной не разговаривал. Потому что пришла поздно. И потому что на звонки не отвечала.

– А почему не отвечала?

– Потому что звук выключила.

– Ну, дорогая моя, - он дернул меня за прядь волос, - справедливости ради, я бы тебе тоже за такие дела всыпал.

– Давай еще ты меня повоспитывай!
– возмутилась я.

– Только если надо будет. Поднимайся, уже Шувалово. А то к двери не пробьемся, так до Финбана и поедем.

Выйдя из электрички, мы остановились у входа в метро: мне надо было на маршрутку.

– Спасибо, Лена, - Кирилл поцеловал меня. Впрочем, вполне прилично, можно даже сказать, целомудренно.
– Хороший день получился, правда?

Я молча кивнула.

– Что у тебя завтра?

– У Тима соревнования. Я даже с работы уйду пораньше. Поболеть за него. Во вторник?

– Я позвоню... Черт, как не хочется тебя отпускать.

Его глаза опасно блеснули. Наклонившись, Кирилл поймал губами мочку моего уха и шепнул:

– Скоро каникулы.

Меня в жар бросило, когда я поняла, о чем он. И всю дорогу до дома улыбалась, как пьяная. Да и чувствовала себя так же. Наверно, люди смотрели на меня и думали. всякое. Но мне было все равно.

Перед дверью квартиры я все-таки постояла немного, аутотренингом собирая себя в приличное человеческое существо. Оказалось, напрасно. Мама привезла Тима домой и ушла, а сам он прилип к телевизору, где показывали соревнования по прыжкам в воду. Я пробралась в ванную, встала под душ и наконец-то смогла расслабиться.

Теплые струйки воды ласкали кожу, напоминая о том, как Кирилл целовал меня в парке. Прикосновения его губ, слова, взгляды, от которых по всему телу разбегались горячие волны. Я вспоминала - и представляла.