Мальчику тор определил на конюшню, девчонку - в подручные к вышивальщицам. Чтобы иголку в нитку вдевать - много ума не надо, клубки перематывать, вышивку распускать - пальчики маленькие, ловкие - справится. Жить при усадьбе, каморку им отвели одну на двоих, питаться тоже при усадьбе, ну и какое-никакое, а жалованье...

С тех пор преданнее слуги у Изюмского не было.

Скажи кто Петьке жизнь за тора отдать? Пошел бы, да и отдал! А чего? То, что самого парня спасли - это еще полдела, авось, прокормился бы. Справился.

А вот что Аксюшку....

За хорошее будущее для сестрички Петя в лепешку был готов расшибиться. А уж побегать по городу, да порасспрашивать мальчишек...

Петя бы себе руку отгрызть дал, лишь бы вернуться с добычей, и удача была к нему благосклонна!

Мальчишки...

Такие мальчишки! Которым в любом возрасте интересно, о чем говорят взрослые! Которые водятся за всеми углами и во всех дырах, которые с радостью пересказывают друг другу все сплетни и слухи, нещадно их приукрашивая...

– Тор, тут дело такое... как я что слышал, так освобожденцы и правда хотели анператора... того!
– Петя сделал выразительный жест поперек горла.

Николай Изюмский медленно кивнул.

– Верю. Что-то пошло не так?

– Анператор жил в домике, где-то часов шесть езды от города.

– Император, Петя. Говори правильно.

– Импета... им-пе-ра-тор, тор!
– исправился Петя. Слово Изюмского для него было ценнее любых заветов Творца!

– Молодец. Итак, жил Петер в домике... с семьей?

– Да, и вроде как несколько слуг там с ним жили, то ли три, то ли четыре человека, из тех, кто уйти отказался.

– Понятно.

– Сначала главному освобожденцу телеграмма пришла. Он, говорят, аж зеленый стал, все какую-то тигру поминал...

– Ага.

– Потом приехали люди из столицы. И поехали к анпе.... Импе-ратору.

– А потом?

– Потом опять телеграмма пришла, поехали к императору, а там - пожарище, кто туда приехал, так там и лежат...

– Вот даже как?

– Говорят, своих освобожденцы сколько-то отличили. У одного там зуб золотый был, у двоих оружие... поняли, что все там полегли. Кажись...

– Освобожденцы?

– Тут такое дело, тор, - Петя взъерошил хохолок еще раз.
– Могет, оно и брехня, ан говорят... вроде как не всех нашли.

– Не всех?
– насторожился тор.

– Говорят, должно было больше быть. Вроде как одного или двоих не нашли...

– Одного или двоих? Освобожденцев?

– То-то и оно, что никто не знает. Было там две машины - одна осталась. Оружие кто-то прибрал, даже если что и погорело, так хоть стволы бы остались, хоть какие детали, а оружия заметно меньше.

– Хм...

– Говорят еще, у императора при себе сокровища какие были... вот, их не нашли! Вообще!

Тор Изюмский задумался. Серьезно.

Получалось - кто-то жив? Может, и сам император?

Вот ведь вопрос... Петя молчал, давая тору время все осмыслить.

– Больше ничего ты не слышал?

– Могет, оно и брехня...

– Но?

– Когда этот... как его... который был тут, из столицы приехавший...

– Ну?

– Его люди на постое были у местных. И вроде как слушок шел... в Звенигороде есть какой-то колокол, вот, вроде как он бил. А что, к чему... не знали. Только слухи ходили, что предзнаменование это плохое.

– Пушка, говоришь?

– Да...

– И колокол?

– Вроде как был, говорят...

– А сколько раз - не говорили?

Петька только что руками развел. Откуда ж ему такие тонкости знать? Было - и было, а дальше там что...

– Вроде как этот звенигородский сюда потому и приехал. А уж что там подробно...

– Не надо подробно, Петя, - тор похлопал мальчика по плечу - и был вознагражден преданным взглядом голубых глаз.
– Ты и так узнал больше, чем я рассчитывал. И мне ты очень важные вести принес.

– Правда, тор?

Петька просиял, аки радуга.

– Правда.

– Только прикажите, тор! А я расстараюсь!

Николай Николаевич ухмыльнулся.

– Приказываю. Иди, поешь, отоспись - и я распоряжусь. Переберетесь с сестрой в другую комнату, в этой, небось, тесновато?

– Благодарствую, тор.

– И вот, сестре на ленточки. Понял?

Петя кивнул.

Сам бы он денег у тора не взял. А вот так, для сестренки...

И десять рублей принял, как положено, и поклонился, и удалился на целых два или три шага чинно и солидно. А потом опрометью помчался к дому. Радовать малышку.