Это книга про дальний и ближний свет человеческой судьбы.
Свет, который - манит и - согревает.
Мы мечемся между ними.
Игры огня…
Посвящается моей музе
Наталье Клягиной.
.
.
.
.
Дальний свет похищает душу…
…ближний свет согревает в беде
И у дальнего кто-то дышит,
видя свет в моем очаге…
Это игры, все игры огня!..
…Как беспомощны мы среди дня.
Утренняя зимняя дорога
Откуда-то мелодия родится…
И грусть ясна, как сумрачный рассвет…
И ранним фонарем во мне светится
воспоминанья умершего след…
И свежая грядущность скозь дремоту…
Судьба вершится!.. Синие снега…
Ничто не остановит поворота…
Зажму в ладонь холодные стога…
Ручеек
Мы, как ручьи, не выбираем русла –
о, ненавистнейшее "вспять"! –
звеним-спешим светло и грустно
в свои бездумности впадать…
В тоску фонарную заносит -
квартиры, лица, алтари…
И все уносит, все уносит –
какую дверь ни отвори!..
Несется жизнь сквозь построенья,
оставив память – не помять!
–
скользим по камешкам смиренья,
летим в неведомую гладь…
Что было – сбыло, будет – сбудет…
Одно лишь вечно – немота…
Живем – и громом не разбудит,
а сгинем – что пузырь-вода…
…О, призрак радостного мига!..
–
исчезнувшие берега!..
/и затонувшие вериги
«а для чего?.. куда? куда?..»/
мудрость – кристаллики
отстоявшегося опыта
они отсвечивают Истину
неся мертвый свет
подобно звездам
Слово
Не таите слово ваше – вече…
Оно доброе, как над домами вечер.
Все расставит ясно – изначально.
Отойдет, что мучило – случайное.
Пусть потом и пламя и содом -
не держите: опалится дом!..
И в глазницах явятся пустыни
ночи древней, первозданной стыни -
огоньки неведомо живого
в бездне непромолвленного слова…
Пепельною стала голова.
Все, что остальное, – не слова.
Между ночью и вечным
Между ночью и вечным,
в торжество не вникая,
мы живем по овечьи,
вожаков выбирая.
И в беспамятстве буден,
в ожиданье невзгоды,
мы себя позабудем
отражением в водах.
И в кубышку ссыпая
помелевшую душу,
будем знать, засыпая,
что табу не нарушим.
Что закопано было,
то лишь ведомо Богу…
Да молитва застыла
между небом и стогом…
И – чернеющим перстом
меж опавшей листвы -
мы уходим в безвестье
из земной немоты…
Салют в Коломенском
у церкви Вознесения,
воздвигнутой по случаю
рождения Ивана Грозного
Полог звездный покоя
пробило
р а з н о ц в е т ь е стального
кадила!..
Месяц тусклым фонарем.
Бой на башне.
Церковь белым алтарем -
век пропавший…
..Как на радость всей Руси и терпение
в честь кровиночки еси – Вознесению…
Как боярские плясали плечи
в ожидании кровавой сечи!..
Как гуляла голытьба в буераках,
все восстанья потопив в в пьяных драках!..
И в салюте смоленого древа
приседали и церковь,
и небо!..
…В красных
всполохах –
полоумный -
припадаю к твердыне
угрюмой…
Кровь греховная,
хмель-водица!
мне напиться тебя -
не напиться -
подзаборной травинкой,
тайком
меж блевотой и сапогом
к уходящему небу тянусь
под покровом "черных марусь 1 ”…
…Во все небо
всполох над нами
над крестами
и топорами…
Заточенный
в ветхой галере -
завываю:
“Спасите!”
1
"черные маруси" – воронки НКВД