– Подвести под закон, – поправила Саша. – Но если полиция узнает, то нас депортируют.

– Может быть, – согласился Балкан. – А твоя визу мы решим…. Я, правда, не очень… знал мелочи.

– Не вникаешь в подробности, – грустно улыбнулась Александра. Похоже, ты многого не понимаешь, – с досадой добавила она. – Я тоже не все знаю, но после этого места девушек ждёт что-то очень страшное.

– Маша, я буду заплачу твой контракт, и ты пойти со мной.

– Куда «пойти»? – простодушно спросила Саша.

– Домой. Ко мне. Ты не… повозражаешь?

– Не возражаешь! – засмеялась она.

– Да, – смутился он. – Ты будешь согласен жениться со мной?

– Выйти за тебя замуж! – заливалась смехом девушка. – Вот это да!

– Да?

– Да! Если ты вытащишь меня отсюда, – ответила новоиспечённая невеста, не очень-то веря в такую удачу. – А ведь ты даже не знаешь, как меня зовут! – заметила она.

– Знаешь! Маша, – улыбаясь, возразил Балкан.

– Нет! Меня зовут Александра! Саша! Это здесь мне другое имя дали… для сцены.

– Да, хорошо, Саша. Мне так понравится тоже, – продолжая улыбаться, кивнул Балкан. Они сидели рядом на диване. Он нежно привлёк её к себе, она почувствовала тонкий аромат его парфюма и тепло его рук. Из зала доносилась восточная музыка. Он обнимал её так бережно, как никто раньше, а поцелуи его были сладкими и долгими…

– Мне пора, – забеспокоилась Александра.

– Хорошо, – согласился Балкан, – я буду поговорить Мехмед. Жди меня.

Балкан Александре был приятен, даже очень, но о любви здесь речи не шло. Да и опыт подсказывал, что не следует слишком доверять турецкому мужчине. Но так хотелось ему поверить!

Саша знала, что при отправке девушек из заведения накопленные деньги им забирать не разрешают. Танцовщиц увозят, в чём есть – как в старые времена восточные мужчины выгоняли надоевших или провинившихся наложниц. Видимо, об этом знали все обитательницы клуба. Каждая старалась надеть на себя как можно больше дорогих украшений из тех, что удалось приобрести.

Александра ждала развития событий и готовилась к ним. По совету Юльки устроила своеобразное хранилище в чашечках лифчика, спрятав там больше половины всей имеющейся у неё валюты – сколько вошло. Для остальных сбережений, которые хранила в широкой щели под подоконником, собиралась придумать что-то ещё, но не успела. Саша была уверена, что накопленного хватит на первое время, если с Балканом у неё не сложится. Во всяком случае, этих денег уж точно будет достаточно, чтобы какое-то время продержаться и вернуться домой.

Неожиданно рано утром за Александрой пришли, привели к Мехмеду. Девушка обрадовалась, подумав, что наконец-то ситуация разрешится. Но она ошиблась.

– Ты ныблагодарный дэвушька! Я всо тыбе дал! Ты развы плохо живошь? А-а? – возмущался Мехмед, брызгая слюной, – что тыбе надо ещё? Дэнги получаишь! А? Мало дэниг? А? Маме посылать, а? Хаммам тыбе, рэсторан тыбе, шопинг, массаж – всо, всо тыбе! А? Ты харашо живошь! Как прынцесса ты живошь! Ны знаишь, как бивает? А? Уйдошь – узнаешь! Полыгон такой знаишь? А? Попадошь туда – сра-азу будышь послушна! Толко мнэ такой дэвушька потом ны надо… с полыгон! Здэс здоровий надо и высолый. Да? И молодой совсэм, свэжий. А ты пойдошь плохой завыдэние потом! Быть будут, другой такой… всакий дэлать бо-лно, – уговаривал турок, постепенно успокаиваясь. – Ты молодэц, хорошо танцуешь, да? Элза крычит – ны обращай внымание, да? Главное – клыент нравытся! С клыент – прывыкнышь! Что ещё, а? Работай, да?

– Отпусти, Мехмед! Ведь ты же совсем не злой!

– Что «отпусты», да? Паспорт твой здэс! – он указал на закрытый сейф. – Ны получишь! А быз паспорт куда пойдошь? А? Иды! А?

– Если ты меня не отпустишь, то Балкан в полицию заявит! Расскажет, что вы здесь девчонок покупаете и… в проституток превращаете! Мы же танцевать только должны по контракту! Не хочу я больше тут оставаться! Не хочу! – кричала Александра. – Надоело это всё! Ты меня не заставишь! Это же насилие! За такое судить вас надо!

– А-а! Суды-ыть! – взвился Мехмед. – Ты у-умний, да? Всо-о знаишь?

– Отпусти меня, Мехмед! Балкан жениться на мне хочет!

– Ны хочит уже! Ны хо-очит! Он думал – ты арты-ыстка, танцо-овщица! Да? Балэ-эт! А ты – шлу-уха! Он так ны думал! Тыперь – думает! – для убедительности Мехмед приставил палец к голове.

– Неправда! Ты врёшь! Ты всё врёшь! – Саша схватила вазу с фруктами, швырнула в хозяина. Тот увернулся, и ваза, со звоном ударившись об угол стола, разлетелась на куски. Фрукты рассыпались по полу.

– А-а! Seytan kadin [9] ! Ах ты… дра-ань! А-а? Ы-ышь, ты-ы, – вконец разгневался Мехмед, переходя с русского на турецкий и наоборот.

Разгневанный владелец заведения постучал в стенку, и дебоширку увели, но уже не в её уютный номер, а в маленькую захламлённую комнатку в подвале с крошечным квадратным оконцем под самым потолком. Арслан применил к ней свои «методы воздействия», стараясь при этом не испортить внешний вид танцовщицы. Бил очень больно, но так, чтобы следов не осталось. Александра долго отлёживалась после очередного сеанса «воспитательной работы» на низком топчане, покрытом клетчатым потёртым пледом.