Сам Андрейка нацепил пояс с саблей. Лук и колчан брать не стал.

Снарядились, значит. И вышли встречать «гостей дорогих».

– Сын мой, – покачав головой, произнес Афанасий, кивнув на топоры холопов, – ты всех гостей так встречаешь?

– Время нынче беспокойные, – ничуть не смутившись, ответил Андрейка. – А ну как татары нагрянут? Или кто еще опаснее.

– Опаснее? – удивился Кондрат Кобыла.

– Разорена округа ныне вся. Разбойников, мню, будет много. Не от души черной, а от безысходности. Разных разбойников. И ратных людей, что семью голодающую накормить захотят. И селян, дошедших до отчаяния.

– То верно, – серьезно сказал Афанасий. – Пригласишь в гости? Али тут, на берегу держать станешь?

– Проходите гости дороги, – сделав приглашающий жест, произнес Андрейка.

Хотя, конечно, хотелось их отправить обратно в Тулу, не пуская даже на порог. Явно ведь не просто так приехали. И это не укрылось от Афанасия, который заметил сложное выражение лица у отрока.

Прошли немного.

– Эко ты развернулся! – заметил Кондрат Кобыла. – А чего землянку? Ведь успеешь и сруб поставить до зимы. А ежели не успеешь, то я подсоблю.

– В землянке теплее. Дров меньше уходит.

– Так…

– Вот на будущий год и поставлю, – перебил его Андрейка. – Ежели земля эта за мной закреплена будет. Зачем мне кому-то ставить сруб?

– И то верно, – нехотя кивнул Кондрат. – А чего в стороне ее возвел? Отчего не на месте старой хаты отцовской?

– Хата на виду. А нынешняя осень, зима и весна обещают быть горячими. Вот чтобы тати издали не видели, оттого и поставил так. Они-то вдоль рек пойдут искать, кого разорить можно. А я вот так – в сторонке. Сам разуметь должен – не сподручно мне от них отбиваться. Чай не мухи, а я не так здоров и силен, как хотелось бы. Да и юн еще.

– Интересно ты речи ведешь, – пожевав губы, произнес Афанасий. – Говоришь, что юн, а по разумению муж зрелый.

– То лесть, отче. Я до нее не падкий. – отмахнулся Андрейка.

Помолчали.

В тишине так и достигли жилища нашего героя.

Кондрат с Афанасием вошли под навес и с нескрываемым любопытством стали осматриваться. Здесь было чисто и лаконично. Ничего лишнего. Никакого мусора.

Три низкие лежанки с толстыми циновками из листьев камыша. Строго говоря, каждая такая поделка представляла собой несколько циновок, связанных промеж себя тоненькими бечевками лыковыми. Из-за чего с одной стороны была относительно мягкой, а с другой – прочной. Даже подсушенная. Большой, крепкий стол с какими-то плошками да горшками. Две грубо сделанные лавки. Умывальник чуть в стороне, смысл которого от них ускользал. Висит на столбе штука какая-то…

В стороне под навесом располагался импровизированный стеллаж с дровами. Там же лежала ручная волокуша и кое-какой инструмент.

– Позволишь взглянуть? – спросил священник, кивнув на вход в землянку.

Андрейка недовольно поморщился, но отказывать не стал. Взял один из специально заготовленный факел. Подпалил его от тлеющих углей костра. И вошел в землянку.

Сени с топкой и плитой. Наш герой там постоянно поддерживал небольшой жар, чтобы землянка как следует просохла. Афанасий обратил внимание на этот факт. Огонь вроде бы есть, а дыма нет. Магия? Волшебство? Ведовство? Черт его знает? Ему это не ведомо. Но находится радом с таким очагом было приятно.

Проблема заключалась в том, что в те годы на Руси еще не практиковали отопления по белому. И даже в богатых теремах использовали только топку по-черному. То есть, дым не выводился по дымоходу на улицу, а утекал из помещения через маленькие духовые оконца или еще как.

Собственно, завезенные в конце XVII века Петром Великим на Русь так называемые голландские печки не были каким-то капризом или глупостью. В тех условиях они являлись очень полезным и до крайности передовым решением. Ибо оказались первыми печами, которые не только топили по белому, но и которые использовали кирпичный массив для аккумуляции тепла.

В чем минус топки по-черному?

Это маленький очаг с, как правило, минимальным количеством камней. Во всяком случае, в период массового бытования. Он быстро нагревался и быстро остывал, не позволяя запасать и аккумулировать тепло. Да, помещение быстро прогревалось, так как тепло накапливалось в воздухе, имеющим низкую тепловую инерцию. Но оно и остывало быстро. Под утро зимой, к примеру, жилая часть дома-сруба, отопленного таким образом, остывала настолько сильно, что в том же хлеве с животными оказывалось теплее. Более того – прогревалось все крайне неравномерно, что приводило к формированию вечно сырых углов, поражаемых плесенью и прочей пакостью.

И это, не считая чисто эстетический нюансов, ведь от топки по-черному очень много сажи и копоти осаждается на стенах и потолке. А обитатели таких помещений волей-неволей оказываются подкопченными настолько, что лица их уже через месяц-другой кажутся чумазыми. Мой – не мой. Все одно. Въедается.

Ну и расход топлива с затрачиваемыми силами никак не радовал. Тепло в таких печах не запасается массивом камня. Поэтому, для того, чтобы поддерживать тепло в помещениях нужно требовалось постоянно устраивать «танцы с бубнами» по топке и проветриванию. И жечь дрова почти непрерывно. Жечь… жечь… жечь…