Ночи зимой длинные. А лампа эта позволяла заниматься какими-то полезными делами и в темное время суток. И не хоть как-то, а нормально. Вот и сейчас – они все втроем возились, перед отбоем…

И тут, внезапно, как-то нахохлился и зашипел котенок, которого привез по просьбе Андрейки отец Афанасий. Причем глядя на дверь.

– Кого это еще леший принес? – произнес отрок вставая.

– Хозяин, не ходил бы ты. – прошептал Устинка, как-то весь сжавшись.

– Вы боитесь? – удивился парень. – Почему?

– Там не человек. – чуть хриплым голосом произнес Егорка.

– Отколь ведаешь?

– Чую.

– А коли не человек, так чего робеть?

– Мал ты еще… – покачал головой Егорка. – Есть вещи куда опаснее человека.

– Если этот «не человек» разумен, то нам тут не отсидеться. А значит нужно выходить и принимать бой. Представьте, что к нам сюда медведь-шатун пожаловал. Представили? Давайте я помогу. Вот он выламывает дверь и оказывается в землянке. Много мы тут против него навоюем? Ой вряд ли. Здесь же не развернуться.

Они оба как-то притихли, ничего не отвечая, и глаз от земли не поднимая.

– Что с вами?

– Там что-то страшное.

– Здесь я – самый страшный зверь! – прорычал раздраженный Андрейка. Выхватил саблю из ножен и пошел на улицу.

Ему и самому было страшно. ОЧЕНЬ страшно. Прекрасно осознавая тот факт, что и кошка, и эти двое разом не могут ошибаться. Однако он все равно пошел. Ибо репутация его висела на волоске. Если он хочет, чтобы эти двое шли за ним в бой, то сидеть и трястись вместе с ними «под кустом» – самая неудачная из стратегий.

Вышел в сени.

Прислушался. Тишина. На улице только легкий вой ветра. И какой-то едва уловимый запах.

Андрейка осторожно выглянул в духовые оконца, которые очень удачно расположил так, чтобы можно было осматриваться, не открывая двери. Никого. Что и не удивительно. Он бы тоже на виду не стоял.

Выдохнул.

Собрался с духом.

И осторожно толкнул дверь, открывая ее. А отворялась она наружу, от греха подальше. Чтобы выбить было нельзя. Но, увы, была она не такая крепкая, как хотелось бы. Времени и сил изготовить дверь из крепких дубовых плах у них не было. Как и желания. А эта хлипкая конструкция вряд ли могла остановить медведя или что-то подобное. Поэтому особенного смысла отсиживаться действительно он не видел, даже если бы там действительно была какая-то серьезная опасность.

Вышел под навес.

Здесь ничто не предвещало беды или какой-то угрозы. Только продолжало пованивать этим самым запахом. Незнакомым, непонятным, но достаточно неприятным.

И тишина.

Даже снег не скрипел нигде вокруг. Только под ногами Андрейки.

Очаг еще не погас. Угли его еще тлели и давали определенный свет, вырывая округу из тьмы. То есть, обеспечивая приемлемую видимость под навесом и в определенном радиусе от него. Исключая, конечно, мертвую зону за плетенем. Ну как приемлемую? Силуэты он видел хорошо.

Андрейка огляделся и прислушался. Органы чувств его подводили. Он не мог заметить никого. Но теперь на уровне интуиции у него появилось ощущение присутствие кого-то. Или это были простые галлюцинации? Сложно сказать. Во всяком случае отрок подобрался и вышел вперед, стараясь занять место наилучшим образом. Чтобы с какой стороны на него не падали – он сумел бы среагировать.

Вышел.

И принял фехтовальную стойку.

Стойка эта представляла собой достаточно классическое решение. Спина прямая. Ноги полусогнутые, подпружинены и разведены в стороны. Из-за чего казалось, что парень словно присел на них. Достаточно глубоко присел. Однако таз оставался на одном уровне и двигались при перемещении только ноги. Этакий крабик.

Эта глубокая посадка была нужна Андрейке для повышенной маневренности. Он не знал откуда придет опасность. И рассчитывал за счет правильной стойки уклониться от нее, если отразить не выйдет.

Шаг. Едва отрывая ведущую ногу от земли и смещая всего на полстопы. Подтягивание ведомой ноги. Еще шаг. Еще.

Наконец Андрейка замер возле очага.

Прикрыл глаза и невольно зарычал, продемонстрировав свои зубы. Что его заставило это сделать он сам себе потом ответить так и не мог. Просто захотелось. Протяжно так получилось. Да еще и тональность вышла на удивление низкая, какая-то утробная и очень неприятная на слух.

Мгновением спустя из-за забора послышало ответное рычание.

Андрейка словно по наитию сделал быстрый шаг в сторону и резкий кистевой удар саблей. Снизу-вверх. Метя туда, где он только что стоял. Почему он так поступил? Бог весть. Просто захотелось. Шестое чувство вынудило так поступить. Или скорее спровоцировало.

И очень, надо сказать, правильно. Потому что сабля наткнулась на что-то. А на землю спустя несколько мгновений покатился истекающий кровью и скулящий волк. Секунда. Другая. Волк попытался встать. Но рана оказалась слишком тяжелой.