Мужчина молча кивнул слуге и тот, получив разрешение, продолжил рапорт:

Проследили весь путь по камерам. С служащим Вакком они находились вместе в каюте пятнадцать минут и сорок девять секунд, путь до хоз-блока занял у них двадцать пять минут, на пути следования слепых пятен обнаружено не было. В хоз-блоке С2 находились вместе в общей сложности двенадцать минут и пятьдесят шесть секунд. Камеры в блоке С2 зациклены, все виновные в допущении определены, ведутся допросы, офицер Ман Арро предполагает наличие сообщников. Еще минуту и шесть секунд зафиксировали камеры в переходе между секторами хоз-блока С. В ожидании помощи без преступника ваша цифия находилась три минуты и сорок две секунды. Доктор Дитт и аналитики, при совокупности полученных данных берутся утверждать, что во все периоды слепого ведения никакой порочащей вас связи между женщиной и ремонтником произойти не могло. Но Доктор все же настаивает на осмотре. — Широкий браслет на запястье префиария отчетливо мигнул синим. — Минутку… служащий Вакк задержан, пытался скрыться в вентиляционной шахте… отправлен в допросную с ним сейчас офицер Мон Атто. Может, желаете присутствовать или допросить самостоятельно? — Подобострастно добавил персианец.

— Просто приведите сюда, когда закончит. И остальные мне тоже нужны. — Получив приказ, мужчина тут же скрылся за дверью.

Оставшись с ним наедине, Азанет поняла, что просто упадет в обморок, если немедленно не найдет опоры — его тяжелая энергетика заволокла комнату, точно дым от большого пожара. До Готт смотрел на нее жестко, с угрожающей холодностью — каждой своей клеточкой она ощущала, как он буквально сканирует ее этим своим испытующим взглядом. Атмосфера между ними вибрировала на грани осязаемого, а воздух в каюте стал настолько плотным, что его уже нельзя было без усилий втянуть в легкие.

Командующий почти бесшумно отделился от стены и прошелся по комнате. Чего он ждал? Что она начнет оправдываться? Что кинется перед ним на колени и будет молить о пощаде? Или может, плюнет в лицо, сказав «свободные не сдаются» или обозвав его одним из тех ярких эпитетов, что придумали имперцам в Корпусе Кри?

— Знаешь, вчера я подумал, что мы поняли друг друга и пришли к соглашению. — Начал он вполне спокойным, даже будничным тоном, отчего слова его еще больнее впивались в ее сознание. — Но я ошибся и, говоря по правде, в случившемся нет твоей вины.

Он выдержал паузу, чтобы посмотреть на реакцию, но девушка по-прежнему слушала, не поднимая глаз от своих босых ног.

Нет ее вины? Это какая-то жестокая уловка?

До Готт двинулся вокруг нее, словно желая рассмотреть со всех сторон.

— Я решил, что с тобой можно договориться, что ты можешь взять на себя ответственность за свою жизнь, ведь ты показалась мне достаточно разумной. Я честно предложил тебе свободу, жизнь и нормальное… вполне нормальное в твоей ситуации обхождение, в обмен на несколько лет лояльности. Но что же произошло? — Спросил он, положив свои жесткие руки на ее маленькие плечи и слегка сдавил у основания шеи. — Ты по какой-то причине решила, что сможешь переиграть меня?

Девушка в ужасе сжалась и чуть не упала — ноги больше не слушались — но мужчина с готовностью удержал ее прямо и начал неторопливый, совершенно неуместный массаж.

— Повторю, я признаю свою вину. Мне нужно было лучше о тебе позаботиться, просто… все произошло так скоро, что я не успел сориентироваться. У меня, к сожалению, недостает опыта в вопросах владения собственностью, и я ошибочно принял тебя за обычного человека. Но, не переживай, я быстро учусь и не повторю ошибок. — Сказал он и резко отпустил, так что она пошатнулась на неверных ногах и с плеч ее слетел шелковый жакет префиария, обнаживший огромную дыру в платье.

Азанет спешно прикрыла оголившуюся грудь, но До Готт заметил это и брезгливо дотронулся до лохмотьев.

— Он трогал тебя? — Эти слова были сказаны каким-то иным, отстраненным тоном.

Девушка непроизвольно дернулась от его касания и подняла взгляд, встретившись с его… мужчина больше не казался спокойным — он был в бешенстве.

— Я спросил, он трогал тебя? — повторил вкрадчиво, сжав в кулак лоскут ткани, отставший от ее облегающего красного платья.

— Нет… он не успел! — Голос ее дрожал, а на глазах выступили слезы. — Я вырывалась, и он дернул… но потом сразу отпустил…

Мужчина настойчивым движением поднял ее лицо к своему и испытующе посмотрел прямо в глаза.

— Хорошо. Но это не меняет сути. — Он больно потянул ее подбородок вверх, так что девушке пришлось встать на цыпочки.

Его глаза были теперь так близко, что она впервые смогла рассмотреть их необычный цвет. Коричневая, почти черная радужка к зрачку становилась янтарно-медовой, но, когда точка расширена в минуту возбуждения или гнева, этого совершенно нельзя было увидеть, отчего глаза казались пугающе черными, пронизывающими, смотрящими в самую суть.

— Зачем ты пошла с ним?

Все внутри девушки сковало холодом. Сейчас она скажет, что пыталась сбежать и он убьет ее… но что, если не говорить?

— Я… я… — придумать что-то прямо сейчас было невозможно, разум ее сковал животный страх — командующий был так близко, и девушка физически ощущала ту тонкую временнУю грань, за которой он схватит ее за голову и легким движением повернет до убийственного щелчка.

Широкий браслет на руке, сжимавшей ее подбородок, мигнул синим и заставил мужчину нарушить зрительный контакт. Он недовольно скривился и резко отпустил ее, сделав шаг назад.