Мужчина устало прислонился к одному из контейнеров спиной и сполз по стенке.

Нужно было отдышаться и придумать новый план.

Другой док, в котором также могло не оказаться подходящих для побега кораблей, находился двумя уровнями выше. И без глубоких размышлений было ясно, что добраться до него по-тихому, с такой кровопотерей, просто не удастся, но и прорвавшись с боем, вовсе нельзя было гарантировать себе возможность отступления. Что, если и там не будет машин на ходу? Что, если там его будет ждать несколько сотен вооруженных и рассержанных базгулов? Все же есть за что…

Командующий замер, еще не до конца осознавая причину. Мужчина почувствовал, как по его позвоночнику пробежала целая волна мурашек.

Причиной им был знакомый символ — синий круг на красном фоне, перечеркнутый двумя белыми линиями. Он тускло фосфоресцировал в неосвещенной части ангара. Спешно поднявшись, мужчина напряженно прислушался, но горе-охранникам по-прежнему не было дела до своей работы.

В самом конце помещения, той его чести, куда не доставали остатки скудного освещения возвышался целый холм, покрытый засаленным куском брезента. Титус подцепил ту часть, что не до конца скрывала символ и не удержался от широкой улыбки.

— Допрыгался, ублюдок. — Сказал он почти ласково, обходя корабль старого недруга.

Этот символ и эту пташку командующий узнал бы из тысячи, ведь именно пирату Авелю Мэю он был обязан своей первой личной встречей с базгулами.

Все возвращается на круги своя. Все возвращается…

Обойдя корабль, До Готт забрался под него и спустя несколько долгих минут нашел то, что искал — технический люк. Разумеется, он не ждал чуда, но все же в тайне надеялся, что вот сейчас, именно сейчас, ему наконец повезет по-крупному.

И его надежды оправдались.

В пилотской кабине Аунтвуда — так когда-то звался этот малый ракетный корабль — жутко смердило гнильем и трупами. Командующий не стал врубать все освещение, ограничившись подсветкой приборов, но и в их свете было прекрасно видно следы бойни, которая произошла здесь когда-то очень давно. Кровь на стенах, заляпанные сиденья и панель, на которой осталась разложившаяся до состояния серого месева кисть руки. Борясь с приступом тошноты, До Готт снял со спинки одного из пилотских кресел забытую куртку и, вытерев как мог, обивку, сгреб остатки кисти с панели.

В ответ на команды нового пилота, корабль ожил. Заряд батарей был практически на нуле, но у Аунтвуда имелось кое-что поинтереснее обычной системы энергообеспечения — узконаправленный тинитовый реактор, опасный «вечный двигатель», запрещенный в пределах империи из-за убойной силы, которая высвобождалась в случае взрыва не очень-то и стабильной установки.

Оставалось самое сложное и действовать нужно было быстро.

С усилием выдохнув волнение, Титус До Готт запустил двигатель и продул фильтры, сметя с фюзеляжа брезент и старую пыль.

Впервые за все время своей службы на Танатосе-4 Руфус До Аннар был счастлив. Пожалуй, за исключением пары мелочей, все теперь было на своих местах. Два года назад, получив назначение на корабль, мужчина сразу понял, что ему не рады, и должность регуландация была услугой командующего До Готта его отцу, а вовсе не признанием его собственных заслуг.

Это ранило самолюбие и лишало желания работать, стремиться к чему-либо.

Все офицеры — Мон Арро, Ун Адд и в особенности это страшилище, Вар Аттра, смотрели на него сверху вниз. До Аннар чувствовал себя унизительно, выполняя доверенную работу на столь высоком посту, ведь что бы он не делал, на него смотрели, как на выскочку и за спиной наверняка показывали пальцем.

Отец связался с Руфусом еще до начала кампании на Нарвиби. Услышав план и узнав, что именно ему, До Аннару младшему будет отведена самая важная роль — координатора, мужчина буквально начал отсчитывать часы до начала событий.

Возможность отомстить командующему, этому высокомерному ублюдку, и указать место зарвавшимся безродным офицеришкам — согревала душу Руфуса и давала силы с улыбкой идти на любые риски.

Но в любом хорошем плане всегда есть место нелепой случайности.

Будучи регуландацием, До Аннар прекрасно знал о развлечениях служащего Вакка с цифиями офицеров. Это было его маленьким секретом. «Почти» невинной местью, которая позволяла с улыбкой отвечать на все придирки и косые взгляды сослуживцев, которые, видите ли, в отличии от него, не даром занимали свои посты.

Если бы не рыжая шлюха, устроившая истерику во время «прогулки», все бы так и оставалось. А он сам, сейчас был бы повышен до исполняющего обязанности командующего, вместо заносчивого Ун Адда. И ведь даром, что тот оказался своим!

О том, что офицер Ун Адд на самом деле все это время поддерживал его отца и Совет, а не своего лучшего друга До Готта, Руфус узнал только в день накануне. Тогда, встретившись с ним лицом к лицу в каюте советника, он даже попробовал возразить, ведь именно из-за этого солдафона оказался так далек от заслуженной награды. Но До Аннар старший никогда не отличался терпением в том, что касалось повиновения собственным приказам. Пожалуй, быть отчитанным родным отцом в присутствии одного из своих врагов — было даже унизительнее, чем получить отказ в содержании собственной цифии. Смешно же сказать, под предлогом «малой выслуги лет»!